Зина не стал сопротивляться и послушно побрёл вслед за плотной спиной Ларисы Борисовны. Учительница громко и как будто со злостью ударяла каблуками в плитки пола.
В кабинете директора было холодно от раскрытого настежь окна. Сам Владимир Иванович сидел за столом с разбросанными по нему бумагами и разным мусором, пунцово-красный. Ворот его был расстёгнут, галстук висел на заколке. Директора, похоже, мучило похмелье. Лариса Борисовна, как только вошла, ударилась в слёзы, на что Владимир Иванович страдальчески поморщился, приказав Зине подождать за дверью.
Зиновий вышел в комнату, где пожилая секретарша отстукивала что-то на пишущей машинке. Зина прислонился к стене и, совсем не желая того, стал прислушиваться к происходящему в соседнем кабинете. Ещё минуту назад он был полон благородного гнева, готов был растерзать любого, кто встал бы на защиту Ларисы Борисовны, а теперь ему было стыдно за свой порыв и жалко её. Много ли, думал он, вины в том, что хочется человеку жить в достатке и не трястись за каждую копейку?.. И ещё он трусил. Как в детстве, когда нужно было отвечать за то, что натворил.
Минут через пять Лариса Борисовна вышла, пронзив наглого ученика убийственным взглядом. Зина понурил голову и постучался к директору:
– Можно?
– Заходи, – сказал Владимир Иванович со вздохом. – Так, Генералов, в школе без году неделя, и уже возникли какие-то проблемы…
После короткой беседы с директором, итогом которой стало обещание на следующем же уроке публично попросить у Ларисы Борисовны прощения, Зиновий накинул куртку и вышел на улицу проветриться. Только хотел завернуть за угол школы, как оттуда вылетела Вера Фомина – то ли испуганная, то ли кем-то обиженная: глаза блестят, губы сжаты в черту, подбородок дёргается.
– Что случилось? – спросил Зина, остановив её.
– Там… там Казиров.
Зина выглянул из-за угла и увидел вдалеке, у деревянного забора, толпу школьников. Сразу догадавшись, в чём дело, он бросился к ним и с рёвом налетел на «героев», которые скопом били одного. Раскидать их в разные стороны оказалось не так уж трудно. Истерзанный Казиров лежал на утоптанном, грязном снегу, который только два дня, как выпал. Его лицо и куртка были в крови. Кровь лилась из носа и рассечённой брови. Зина подскочил к Фавадису, поднял его на ноги, сунул комок чистого снега в руки, чтобы тот приложил его к носу. Вера, которая тоже подбежала, носовым платком зажала раненому бровь. Проступина и Боборыкина, стоявшие среди зрителей представления, хихикали, переговариваясь между собой.
– Если кто-нибудь, – заорал разъярённый Зина на всех собравшихся, – ещё хоть пальцем тронет – будете драться со мной! Понятно?..
– Чё ты лезешь? Тебя не спрашивали! – возмутился Чихиркин, который, без сомнения, был организатором избиения.
– Нашёлся заступник черномазых ублюдков!.. СКАЧАТЬ