DUализмус. Семя льна. Ярослав Полуэктов

Чтение книги онлайн.

      – А может быть боксёры. А я и… и не знаю. …Отвлеклись махонько. …Бросил вот так вот он машинёшку. Включено. Окна не закрыл. А я говорю… отец, … в смысле отец… ну он приёмный отец Ульяны Порфирьевны. Я говорю – ты чё так вот, типа простоволосишь? А он: – ну куда она накуй денется. Ну, граница на замке, блЪ. …По пропускам въезд-выезд. Сорок пять… пятьдесят тыщ человек. Где ты успеешь эту машину разобрать на гайки, блЪ? Тебя вычислют, блЪ, продержут, подумают когда тебя отпустить, пропидорасят досье, задержат ещё… выпустят. …Ага… Во, бля, девки, какие! – отвлекается от темы Бим.

      По двору важно прошлись две средних лет тётки обычной наружности, присели неподалёку.

      – Ну, пива с кофе попить, это положено.

      – Ну, ладно, да, девушек пропустим…

      Насмотрелся всласть на пожилых барышень Бим, продолжает:

      – А если кто-нибудь, как-нибудь, два раза засечён в непотребном виде. Вот тебе двадцать четыре часа – флаг в руки, барабан на крылья. Ну и вот… первый раз.… А снабжает Средмаш Питер. Ну, а у меня почему-то Средмаш – это союзное, а снабжение питерское. К чему это я веду? Потом до бордюров дойду вот до этих. Потом…

      – Издалече идёшь, – говорят, потешаясь над дальностью истока. Так ручеёк может затеряться в пути. А Волга-вот не затерялась, а ручейков там тыща, как вот начало обнаружили: сегодня здесь начало, а завтра в другом месте… Как?

      – Ха-за-ха! – Бим кладёт руку на сердце. – Ты не отвлекай! БлЪ, ну, так хочется слово сказать… за родину… где она, теперь родина? У меня как у Бунина… Душа разболелась.

      – Ну ладно, если как у Бунина… трави дальше.

      – А, поехали мы… забыл… на это… господи! Царствие небесное, небесное Майе Николаевне. Тёще моей. Вот такой отступ… Зимой на похороны мы поехали… Зима. От ты представь: зима. Это было давно. Ну, это было лет двенадцать – тринадцать назад… Мандарины в магазине – пожалуйста, апельсины – пожалте. Нарезочка колбасная – пожалуйста…

      – Вот он, видишь щас замок? – отвлекается Кирьян Егорыч на велосипед, который пристёгивают к железке. – Чтоб не крутились колёса.

      – А, вишь как. О!

      – Во, вон она.

      – И там тоже так же.

      – Вот, щёлк и всё.

      – Так что вот так.

      Бим продолжает расписывать краснобайскую повесть о замечательном прошлом советского человечества:

      – Короче, заходишь. Коммунизм! Но! Блин! Талоны уже были. Сто грамм твёрдой колбасы… так…

      Что-то принесли и поставили на стол. Кажется, это и есть знаменитые колбаски вайсвюрстхен. Светлые какашечки для еды!

      – Сэнкью. – говорит Бим. – Чек, плиз. Оставьте, оставьте харч, это наш… – … грамм… сто пятьдесят того – сего, блЪ. Но! – Бим поднимает кверху палец:

      – По шмуткам идёшь… и ни одного русского слова не видишь. Всё импортное. Всё импортное! Идёшь по дороге вот так вот. – Потоптал ногами под столом. – А там чё интересно, СКАЧАТЬ