Шоша. Исаак Башевис Зингер

Чтение книги онлайн.

      Дора промурлыкала нараспев:

      – Я никогда, никогда не забуду тебя. Мои последние мысли на смертном одре будут о тебе, негодник ты этакий!

      – Дора, я боюсь за тебя.

      – О чем это ты, паршивый эгоист?

      – Твой товарищ Сталин – сумасшедший.

      – Ты недостоин даже произносить это имя. Убери руки! Лучше умереть в свободной стране, чем жить среди фашистских псов.

      – Ты напишешь мне?

      – Ты этого не заслужил, но первое мое письмо будет тебе.

      Снова я задремал и во сне оказался в Москве и Варшаве одновременно. Пришел на площадь, где были одни только могилы. Постучал в какую-то дверь. На стук отозвался дюжий русский мужик. Он был в чем мать родила и к тому же не обрезан. Я спросил, где Дора. «В Сибири», – ответил он. В доме собралась буйная компания. Мужчины наигрывали на гармошках, балалайках, гитарах. Отплясывали голые бабы. На улицу вышла рыжая собака. Я узнал ее – это была Елка, собака солтиса[33] из Миндзешина. Но Елка давно умерла. Что же она делала здесь, в Москве? «Такие пустые сны ничего не значат», – сказал я сам себе во сне.

      Я открыл глаза, за окном было пасмурно, едва брезжил рассвет, и казалось, утро никогда не наступит. Дора гремела в кухне кастрюлями. Из крана лилась вода. Она тихонько напевала песенку про Чарли Чаплина. Я лежал не шевелясь, размышляя о мире, его противоречиях и нелепостях.

      Дора появилась в дверях:

      – Завтрак готов.

      – Как на улице?

      – Идет снег.

      Я умывался на кухне. Вода была ледяная.

      – Тут валялись твои кальсоны. Я их постирала.

      – Хорошо. Спасибо.

      – Надень их. И не забудь забрать свою фашистскую писанину.

      Она швырнула мне кальсоны и выбросила из-под кровати пачку рукописей, перевязанную бечевкой.

      Пока мы завтракали, Дора не переставала поучать меня:

      – Никогда не поздно понять, где правда. Наплюй на всю эту муть, и идем со мной. Кончай писать про этих твоих раввинов и диббуков. Пойми, что такое реальный мир. Здесь все прогнило насквозь. Там жизнь только начинается.

      – Везде все прогнило.

      – Вот как ты смотришь на мир? Может, мы последний раз сидим вместе за столом. Кстати, у тебя не найдется три злотых?

      Я отсчитал три злотых и протянул ей. У меня самого оставалось теперь три злотых и немного мелочи. В журнале и в издательстве мне задолжали немного, но стало невозможно вытянуть из них хоть что-нибудь. Единственной моей надеждой был аванс, который обещал Сэм Дрейман. Я попрощался с Дорой и пообещал прийти сегодня вечером. Взял связку рукописей и вышел. Падал сухой, колючий снег. На мусорном ящике сидела кошка. Она уставилась на меня зелеными, как крыжовник, глазами и мяукнула. Может, она голодная? Прости меня, киска, нет у меня ничего. Проси у того злодея, что сотворил тебя. Я вышел за ворота. Рядом помещался лазарет, и в этом здании больные оплачивали счета за визит к доктору. СКАЧАТЬ