слова: «Пожалуйста…» Страшно было подумать, что кому-то из родителей понадобится в ванную, и тогда мне придется выйти, и все те сгустки ненависти, от которых меня отделяла тонкая деревянная дверь, понесутся в меня. И я не выдержу. Но никто не захотел зайти в ванную. В конце концов дверь маминой спальни хлопнула так, что я почувствовала вибрацию по полу и услышала треск, с которым в коридоре где-то от стены отошли обои. Казалось, что до этого момента я и не дышала. Я просидела так, наверное, еще несколько часов, пока меня не отпустило настолько, чтобы я могла встать. Тело стало ватным и не хотело двигаться, как будто я не сидела, а таскала кирпичи. Я прильнула ухом к закрытой двери – на всякий случай. Тишина. Я потихоньку вышла из ванной. Свет в квартире везде был выключен. Темнота меня не пугала. В темноте со мной никогда не происходило ничего страшного. Она заботливо окружила меня со всех сторон, и я на ощупь добралась до зала, откуда доносился храп отца. Он спал в углу комнаты на матрасе, положенном на пол. Когда мама окончательно выгнала отца из спальни, он пару ночей пытался, скрючившись, спать на маленьком диванчике в зале, который даже не разбирался. Но потом все же купил себе матрас. Посреди зала стоял телевизор, отвернутый экраном от матраса. На тумбочке возле него электронные часы показывали полночь. Возле часов я нашла пульт от телевизора и нажала на большую красную кнопку. В следующую секунду, пока еще изображение на экране даже не появилось, я выключила звук, который на малюсенькую долю секунды успел прорваться в темноту зала. Отец перестал храпеть, я замерла и перестала дышать, повернув голову в его сторону. Но через пару мгновений он резко и шумно вдохнул и опять захрапел. Я стала перебирать каналы один за другим, пока не наткнулась на людей в золотистых мантиях на сцене. Они явно о чем-то пели, на их лицах эмоции сменялись одна за другой, при этом они умудрялись танцевать. Не просто танцевать, а исполнять целые акробатические номера. Уже потом я стала смотреть мюзиклы со звуком и окончательно влюбилась. А пока я сидела перед молчаливым изображением и пыталась прочитать по губам, о чем поют эти люди. Мне нужно было чем-то занять свою голову. И я сидела, забравшись с ногами на диван и уперев глаза в мигающую картинку, пока не заснула. И я знала, что отец не проснется в скором времени, потому что в комнате висел запах перегара…
От Патрика несло перегаром. Она настолько привыкла в детстве к этому запаху, что даже сейчас не сразу заметила его, хотя ее тело захотело скукожиться еще в прихожей. Кларисса почувствовала, как у нее все сжалось в груди от злости и отвращения. Пауза затянулась. Казалось, что время и вообще вся реальность вокруг превратились в болото. Язык не хотел шевелиться. Кларисса молча встала и пошла к выходу, не посмотрев на Патрика.
– Кларисса! – Даниэль развел руками, переводя взгляд с ее удаляющейся спины на Патрика, который привстал и вытянул шею, чтобы лучше видеть, куда Кларисса направляется.
В прихожей она прибавила шаг и, выскочив за дверь, побежала по ступенькам вниз.
