Лес был полон щебетанья птиц, верной открытостью лета, но дышал затаенной грядущей тревогой.
«А картины, то их будет, точно, ещё много! Много, и – навсегда прекрасные! И никому их без предлога не отдам! Разве, что по необходимости», – жёстко подумал он, еле сдерживаясь от желания, рвануть скорее, хоть, куда.
И, всё же, он побежал: не думая, куда и зачем. Хвоя била в лицо безжалостно колюче, будто не признавая, что он здесь свой. Цепляялись корни вековых деревьев за ноги и силу, вне терпения и боли. Сороки, бесцеремонно сопровождая его бег, опережали путаные мысли, возвещая лесную глушь о не своём. Он чувствовал: гонится за ним скрытая угроза, неверие в справедливость и чистое завтра. Горечь сжигала его сознание невыносимо жгучим огнём обиды на всех и вся. Казалось, что крапива и колючки были попутчиками в беге путанном, неведомо куда.
Заговорила о себе усталость и Макарий нашёл густые заросли молодых сосен среди невысоких осин. Из них он соорудил небольшой шалашик от начавшего мелкого дождя и, укрывшись под ним, забылся тревожным сном. Несколько раз он просыпался, и, теряя смысл происходящего, уходил дальше в глубокий лес. Но, как будто, чья-то жёсткая сила, завладев его сознанием и, погоняв по лесу, вновь возвращала в шалашик, чтобы сокрыться во сне. В этом тяжёлом, беспокойном бреду виделась Затворка и улыбчивая мягкая мать. Сколько времени он находился в этом состоянии, лес ответить не умел, или тревожить не хотел.
Дождь, что был тихий и не густой, ушёл вместе с тучной ночью. Лес беззаботно дышал мирной жизнью. Комаров и мошкары не чувствовалось совсем: видать, спрятались от влаги до сухих надёжных времён.
Даже находясь в дрожащем лесном шалаше и вдыхая во всю грудь свежесть затаённого лета, он не смог сообразить, для чего это с ним мир так жёстко поступил?
Ведь, сейчас родимый и всегда любимый день лета, в котором, он, Макарий, был рождён, ровно двадцать один год назад. И радость должна переполнять всё его естество выше всех неизведанных высот, а на самом деле – бега, непонятно зачем и от кого? О дне рождения он никому не говорил, а просто знал его изнутри, где словно пребывал в невесомом состоянии души. Вот сегодня, как раз и был тот день, в котором явился на белый свет, Макарий, единственный в духе своём, сын Затворки, затерянной в памяти страны. Но полёта нет, а лишь непонятное огорчение на целый мир, где притаилась боль, смешанная с горьким удивлением: зачем всё это есть?
Он понимал, что в лесу долго находиться нельзя и необходимо скорее выбираться к людям. Значит, только, вперёд и вперёд, возвращаться назад никак нельзя.
Издалека донеслись, какие-то, совсем не лесные шумы: затревожили душу волнующим, непонятным всплеском.
Послышался разливистый собачий лай, вперемешку с многими перекриками и возгласами идущих людей.
Макарий, затаившись, прислушался к этим крикам. Мимо протопало несколько мужчин и женщин, пронесли усталый разговор:
– Да СКАЧАТЬ