Германия: философия XIX – начала XX вв. Сборник переводов. Том 5. Номинализм. Валерий Алексеевич Антонов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ только мыслью. Но как они могут выйти из ума и стать объективно действительными для реализма, когда они объединяются в закон? Неоплатонизму это легко; он мистически берет мировой разум вместо моего ума и помещает в него всю истину. Но аристотелианцы не могут этого сделать, и поэтому вопрос всегда оставался неясным. Нам нужен реализм понятий, чтобы прийти к необходимому знанию, и все же мы не можем его удержать, поскольку необходимость закона остается несущественной сама по себе. Бог действительно никогда не должен мыслиться как natura naturans [первооснова вещей – wp], но он – высшее существо, а не бессущностная необходимость закона. Новейший номинализм хочет прикрыть этот недостаток, признавая в качестве принципов необходимой истины только пустые логические законы мысли, но новейший эмпиризм отвергает это оправдание, потому что пустое повторение уже данной мысли не может быть принципом для самой этой мысли. Только в сочетании с решением Оккама о том, что принцип индивидуации лежит только в представлении, кантовским различением аналитических и синтетических суждений и фактическим доказательством того, что синтетические суждения существуют a priori, этот вопрос может быть полностью прояснен.

      Но даже владея этими учениями, мы можем разрешить сам вопрос только через трансцендентальный идеализм и его разрешение антиномии между судьбой и божеством. Только в трансцендентальном идеализме правильный номинализм завершается тем, что мы признаем универсалии лишь формой конечной истины в научных способах познания и поднимаем над ними идеи совершенного, то есть тем, что мы учимся отличать чувственное восприятие, чистое восприятие, понятие природы и идею друг от друга в человеческом познании и ставить их рядом.

      Полное разрешение спора о номинализме и реализме требует, таким образом, чтобы мы научились вместе с Кантом отличать простую формальную необходимость в аналитических суждениях от необходимости в синтетических законах и идеях, а затем, в особенности, чтобы мы научились точно оценивать антиномии чистого разума. Решающее значение для этого имеет модальная антиномия Канта, которую он представляет как антагонизм необходимого и случайного бытия, но которая в той же мысли является антиномией необходимого и реального, божества и судьбы. Кроме того, в этих спорах нам ближе всего и чаще всего применяется антиномия простого и непрерывного. Она стоит за всеми загадками нашего спора. Вещь может быть составлена из многих вещей только в силу непрерывной связи частей, как, например, шар или куб. Разрозненные части, с другой стороны, никогда не складываются в вещь, а только в некоторое количество вещей. Сто человек составляют роту солдат; но рота – это не вещь, а число ста человек, каждый из которых – вещь. Теперь мы ясно представляем себе эту непрерывную вещь, но она теряет свое значение для бытия самих вещей, так как непрерывная вещь состоит из частей, но эти части никогда не существуют самостоятельно, СКАЧАТЬ