– Любопытно, – отозвался Буассар. Наконец-то всплывали новые подробности касаемо покойничка Джакомо. Стоило поболтать об этом с Карлом позднее.
И с Малатестой, разумеется. Мутант поставил не на ту лошадь. Лишний раз ткнуть альбиноса в её дерьмо для отца Жермена – как за здрасьте.
– Очень. И да, врать не стану. Будь моя воля, всю вашу шайку бы отправил на костёр. Чтоб горели синим пламенем. Для вас нет места на стороне живых, – плевался Флэй словами. – С Вами Равновесный Мир поломан, а лучшие из людей гибнут ни за что, ни про что. Уходят в никуда, а вы остаетесь тут. Это нечестно. А справедливость должна быть восстановлена! Так и будет. Со временем.
Альдред все развивал и развивал свою мысль. Между тем перед глазами его проносились лица тех, кого он успел повстречать за месяц службы в отделе персекуторов.
Они были бы живы, если бы ситуация сложилась фундаментально иначе. Как того и заслуживали. Но бразды правления в лапах стервятников.
– Капитан Колонна – прямое отражение вашей деградации. Вы ненавидите честных братьев по вере. И он плевать хотел на чужую преданность делу. Там, в Янтарной Башне, мы повстречали Марио Валентино…
Туннельные крысы переглянулись, не припоминая такого. Альдред же представил его так, словно это знаменитость инквизиторского Корпуса. Жермен Буассар, услышав имя, лишь хмыкнул: никто есть никто. Хотя на ступени иерархии, занимаемой Флэем, покойник действительно мог что-то из себя представлять. О нем он не слыхал.
– Самый обыкновенный миротворец. Человек – с большой буквы! Служака не шёл на чистой воды самоубийство. И при этом был готов защитить того, кого еще можно было спасти. Да, он нарушил Кодекс. Но поступал рационально. За это Колонна подписал ему смертный приговор. Его зарезали, как собаку, – пояснил ренегат, как видел это.
В обратном переубеждать узника отец Жермен и не подумал бы. Ему стало понятно, что повязали канцеляры самого настоящего смутьяна. Альдред Флэй неоднократно нарушил Кодекс – что хуже, идя вразрез с буквой церковного закона. Оправдать его было нечем. Соответственно, со сдавшего персекутора спрос был никакой.
Привести приговор в исполнение – и дело с концом.
Не он первый. Не он последний.
– Я сейчас расплачусь! – передразнил его кто-то из туннельных крыс.
Две другие поддержали жалкую попытку в юмор вымученным смехом. Просто тем самым подрывали моральное состояние Флэя.
Они не понимали: это его посмертное откровение.
– Мне смешно от одной только мысли, что я, видите ли, предал Священную Инквизицию. Кого я предал, Буассар?
Жермен СКАЧАТЬ