Бог, которого не было. Красная книга. Алексей Френкель

Чтение книги онлайн.

      – Нет, – покачала головой Даша. – Ты умрешь не от этого. Поверь.

      И тут я увидел, что она изменилась. Это была не Даша. Ну то есть еще секунду назад это была Даша, и она, Даша, покачала головой и сказала: поверь, ты умрешь не от этого, а потом Даша стала Недашей. А потом – Ленкой, которая Pink Floyd. А еще через секунду – Таней. Тоже Pink Floyd. Вернее, нет: сначала Таней Pink Floyd, а только потом Леной. А потом – Мариной. Той, сумасшедшей, которая Том Уэйтс. А потом той, которая научила меня всему в постели. А потом еще и еще. И все эти еще и еще смотрели на меня и говорили: нет, ты умрешь не от этого.

      А потом – не знаю, сколько прошло времени, – запищал пейджер. И та, которая была Дашей, Недашей и еще-еще-еще, вскочила и начала быстро одеваться. И тут я увидел ее одежду. Когда я срывал с нее эту одежду – я не обращал внимания на то, что я срывал. А сейчас – обратил. Та, которая была Дашей, Недашей и еще-еще-еще, надевала платье. Из полупрозрачного скотча. А когда надела платье – то достала откуда-то солнцезащитные очки. Ray Ban. Или Prada. И тоже надела. А потом ласково взъерошила мне волосы и исчезла. А я – я даже пошевелиться не мог. Я сидел в месте, где не было ничего, кроме песка, и не мог даже пошевелиться. А потом смог – и поднял свой мобильник.

      На экране – один неотвеченный звонок. Даша. Лучше бы я умер от передозировки Моцартом.

      Смерти очень к лицу застенчивость

      Естественно, я принялся перезванивать Даше. Бесполезно. В не мире вообще связи не было. Я собрал свою одежду со смятой постели песка – всю, кроме правого носка: его нигде не было – я весь не мир облазил. Странно, конечно. И жалко. Носки у меня веселенькие были такие, с фламинго. Совсем недавно купил. Глупо, конечно, переживать из-за носка, даже с фламинго, особенно когда ты в не мире и тебя только что было пятнадцать или четырнадцать штук, и все эти пятнадцать или четырнадцать тебя занимались незащищенным сексом со смертью, – но я переживал. А потом плюнул. В смысле перестал переживать. И оделся. В один левый носок и все остальное. И тут смерть снова появилась. В платье из полупрозрачного скотча и солнцезащитных очках. Ray Ban. Или Prada. Она уселась на песок, скрестив ноги, и как-то застенчиво поглядела на меня поверх своих солнцезащитных очков. Ray Ban. Или Prada. Застенчивость ей к лицу, подумал я. Но не сказал. Я решил, что вообще ничего не буду говорить. А застенчивая смерть принялась зачерпывать песок в руки и медленно высыпать его обратно. Как маленькая, подумал я. Но не сказал. Ну потому что решил ничего не говорить.

      – Ты знаешь, сколько тут песчинок? – спросила меня смерть.

      – Нет, – сказал я, забыв, что решил ничего не говорить.

      – И я – нет, – вздохнула смерть, сдувая со своей ладони песчинки обратно в не мир.

      Я увидел – хотя мог увидеть это и значительно раньше, – что у нее абсолютно гладкие ладони. Как у младенца. Или как у манекена. Нет ни линии жизни, ни других линий. Ну это нормально – зачем смерти линия жизни? – подумал я. Но не СКАЧАТЬ