– Прямо так и кричал? – хлопнул себя по ногам генерал.
– Так и кричал, что избаловаться могут!
– Ну, раз так, тогда так, а ты вот мне ещё ответь Ваня про такое дело: с Анисьей у тебя было что-то непотребное?
– Было единожды, – прогнусавил Иван – Единожды только! Сама она напросилась, только сама. Окрутила она меня тогда и видно зельем колдовским опоила. – Господом нашим клянусь, что единожды.
Анисья попыталась дикой кошкой броситься из темного угла на Акимова, но солдат ловко перехватил её и опять во тьму быстро определил.
– А ну-ка, Чернышов, – строго глянул генерал в сторону ката, – проверь-ка кнутом его правду. Покрепче проверь!
И после кнута Акимов от своих слов не отказался, а потому был снят он с дыбы на солому, а на дыбу опять Еремей хотел Копеева подвесить, однако тот неожиданно вырвался, дополз на коленях до сапог Ушакова и там во всем признался.
– Признаю, – кричал. – Что хотите, признаю, только пощадите вы меня ради Бога. Моченьки у меня нет, больше терпеть. Совсем её не осталось! Ни капельки! Раненный я ведь!
Генерал удовлетворенно похлопал шпагой каптенармуса по окровавленному плечу, немного подумал и велел Сене Сукову записать приговор.
– Пиши, – направив указательный перст в сторону бумаги повелел генерал. – Каптенармуса Савку Копеева за глупые и непристойные слова, бить батогами нещадно, а потом освободить. А доносителю Ивану Акимову выдать серебряный полтинник и бить батогами за блуд с Анисьей тож. А бабу Копееву Анисью …
Тут генерал запнулся, посмотрел в закопченный потолок застенка, махнул рукой и крикнул подьячему.
– Ладно, давай про бабу ничего не пиши. Черт с ней. Пусть Савка сам с нею разбирается, как на ноги встанет, а нам силы на глупых баб тратить нечего. Для нас умных баб тьма.
Сразу после оглашения приговора в застенке стало потише. Мужиков до приведения в исполнение приговора отправили в крепость, причитающую бабу домой, а солдата Трондина за квасом.
Андрей Иванович утер лоб кружевным платочком и присев на любезно поставленный стул, спросил устало подьячего.
– Есть ещё сегодня кто?
Сеня вскочил из-за стола, недоуменно пожал плечами и отважно решился высказать свои мысли.
– Да вроде больше нет никого. Тихо сегодня. А может, пирожника попытаем?
– Какого пирожника? – нахмурил седеющие брови генерал.
– Ну, того, который офицерика ночью жизни лишил. Вон там за дорогой. Ну, мы же там Андрей Иванович вместе были.
– А чего его пытать? Он и так нам всё, что надобно сказал. Его пытать не надо, с ним всё ясно. Сегодня Петр Андреевич к Государю сходит, а недельки через две отсечем Матвею Кузьмищеву голову при большом стечении народа, чтоб другим неповадно СКАЧАТЬ