Страдания ката. Алексей Филиппов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ я его как спросил про офицера убитого, он сразу и признался, – радостно крутил головой сержант, предчувствуя непременную награду от генеральских щедрот. – Я ведь, как знал, в ту избу заглянул. Как знал.

      – И за что же ты ирод человека жизни лишить решился? – перевел генерал подобревшие вдруг очи с веселого сержанта на хмурого мужика. – За что?

      – А за то и решился, – забормотал себе под нос пойманный душегуб. – Чего он вокруг Анютки моей крутится? Сколько раз ему говорил, чтобы отстал, а он опять за свое. Вот и докрутился. А то ишь, распустит хвост и давай девку смущать. А я из-за Анютки своей любого порешу. Любого! Кем бы он ни был – всё одно на тот свет спроважу!

      – Что за Анютка такая? – потер ладони генерал тоже в предвкушении какой-нибудь награды, но уже не иначе, как от царицы.

      – Дочка это моя. Я за неё глотку перегрызу. Одна она у меня. Мне её замуж выдать надо да дело зятю передать.

      – Какое дело-то? – перебрав в голове несколько видов возможного поощрения за быстрое раскрытие душегубства, как-то нехотя осведомился генерал.

      – Пирожник я. Пироги для базара пеку. Мы все пекли. Отец мой пек, я пеку, а после меня вот только Анютка осталась. Мы и в Москве пекли, и в Нижнем Новгороде, и даже в Астрахани моих пирогов пробовали, а теперь вот в Петербург пришли. С дочкой я в прошлом месяце пришел. Нелегко мне сейчас. Здешние пирожники злые, как псы голодные. Проходу мне не дают, сволочи. А мне ведь и опереться сейчас не на кого. Только на Анютку вся надежда, а этот офицер голову ей решил закрутить. Знаю я их, офицеров этих. Знаю. Спортят девку и на войну, а мне дело передать некому. Этому же хлыщу никак дела не передашь. Никак. Я уж говорил ему, да только он слушать меня не желал. Вот я и решился. Выпил вчера в кабаке для храбрости и решился.

      – Прав ты любезный насчет офицеров: пирожники из них никудышные. В крепость его! – махнул рукой Андрей Иванович сержанту и двинулся прочь от хладного офицерского трупа, к новым государственным заботам, а уж за ним и все остальные по своим делам разойтись хотели.

        Однако не успели: развернулись, но не отошли. Выбежала из-за соседней избы на дорогу русоволосая девка в желтом сарафане и давай причитать.

      – Стойте! – пронзительно кричала она. – Не виноват батюшка! Не убивал он! Не мог он убить! Он добрый! Отпустите его ради бога! Оговаривает он себя! Во хмелю он! Помогите нам, люди добрые!

        Девка споро протиснулась к генералу и упала перед ним голыми коленями на хрустящий еще снег.

      – Пощадите батюшку. Наговаривает он на себя. Не мог он Фролушку убить. Не мог. Он добрый у меня!

        Ушаков поморщился от девичьего крика, поискал кого-то глазами и, встретившись взглядом с Чернышевым, строго приказал.

      – А ну-ка Еремей отведи девку домой. Продрогнет ведь на улице. Ишь, в одном сарафане выскочила, а тепла-то настоящего еще нет. Не простыла бы. Отведи, и вели там кому-нибудь за нею присмотреть. Ох, девки, девки, что же вы себя-то пожалеть не хотите? Беда с вами.

         СКАЧАТЬ