Хитрополь. Записки сценариста. Алексей Винокуров

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ко мне. Меня она считала почему-то гуманистом и человеколюбцем.

      – Так каждый раз! – причитала она. – Каждый раз! Друг мой, представь, каково мне в моем возрасте выслушивать такие слова?

      – А вы не слушайте, – советовал я.

      – Как же не слушать, если он говорит? – удивлялась Рвака. – Я привыкла прислушиваться к мнению других людей.

      – Ну, тогда пеняйте на себя!

      Рвака глядела на меня с изумлением, но сдерживаться я не мог.

      Тем более не мог я сочувствовать Рваке. Сочувствие мое было бы фальшивым. Больше скажу: как это ни стыдно, в глубине души я радовался, что хоть кто-то мстит Рваке за мое поруганное самолюбие. Сам я на такое был неспособен – Рвака безнаказанно переписывала меня вдоль и поперек.

      Когда я брал номер с очередной своей статьей – небольшой, но все-таки своей – и начинал его читать, у меня делалось сердцебиение. Позор, безумие, стыд и ярость одолевали меня, когда я видел, во что превратилась дорогая мне миниатюра.

      После рвакиной правки от меня в материале оставалась только фамилия. Все остальное вызывало ужас. Главным моим желанием в те месяцы было задушить Марину Ивановну, растоптать, выбросить из окна. Но сделать это было нельзя, потому что это было бы уголовным преступлением.

      Я пытался, конечно, бороться за свое человеческое достоинство и право автора.

      – Марина Ивановна, – говорил я, играя желваками, – зачем же вы все время переписываете? Ведь было же очень неплохо.

      Но эти мои попытки натыкались на полное непонимание и даже обиду со стороны редактора…

      – Друг мой, – говорила она (этот чертов «друг» доводил меня до умоисступления), – друг мой, неужели ты не понимаешь? Ведь я просто пытаюсь помочь тебе, сделать твои статьи лучше? Ведь это же профнепригодно, неужели ты не видишь?!

      Не я один страдал от редакторской тирании. Солоно приходилось и другому корреспонденту – Мусе Муромцевой, пришедшей в газету чуть раньше меня.

      Мы страдали вместе и морально поддерживали друг друга.

      Когда я, придя в неистовство от очередной рвакиной глупости, начинал топтать газету со своей собственной статьей, она меня останавливала.

      – Леха, – говорила она, – не надо! Не того ты топчешь…

      – А кого, – спрашивал я, – кого надо топтать, чтобы все это прекратилось?!

      – Всех, – говорила Муся, – всех до единого надо растоптать – и все равно толку не будет.

      Муся была принципиальной девушкой. Как-то она освещала конкурс красоты «Мисс пресса». Добром это кончиться не могло. Не было в мире человека, хуже подходящего для освещения конкурсов красоты, чем Муся Муромцева. Она удивительным образом сочетала в себе ум, простодушие и честность. Такие люди обычно правду ставят выше дипломатии, и жизнь их ничему не учит.

      На пресс-конференции, посвященной закрытию конкурса, Муся встала и, СКАЧАТЬ