Записки из мертвого дома. Федор Достоевский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ несколько калашниц. Иные были совсем маленькие девочки. До зрелого возраста они ходили обыкновенно с калачами; матери пекли, а они продавали. Войдя в возраст, они продолжали ходить, но уже без калачей; так почти всегда водилось. Были и не девочки. Калач стоил грош, и арестанты почти все их покупали.

      Я заметил одного арестанта, столяра, уже седенького, но румяного и с улыбкой заигрывавшего с калашницами. Перед их приходом он только что навертел на шею красненький кумачный платочек. Одна толстая и совершенно рябая бабенка поставила на его верстак свою сельницу. Между ними начался разговор.

      – Что ж вы вчера не приходили туда? – заговорил арестант с самодовольной улыбочкой.

      – Вот! Я пришла, а вас Митькой звали, – отвечала бойкая бабенка.

      – Нас потребовали, а то бы мы неизменно находились при месте… А ко мне третьего дня все ваши приходили.

      – Кто да кто?

      – Марьяшка приходила, Хаврошка приходила, Чекунда приходила, Двугрошовая приходила…

      – Это что же? – спросил я Акима Акимыча, – неужели?..

      – Бывает-с, – отвечал он, скромно опустив глаза, потому что был чрезвычайно целомудренный человек.

      Это, конечно, бывало, но очень редко и с величайшими трудностями. Вообще было больше охотников, например, хоть выпить, чем на такое дело, несмотря на всю естественную тягость вынужденной жизни. До женщин было трудно добраться. Надо было выбирать время, место, условливаться, назначать свидания, искать уединения, что было особенно трудно, склонять конвойных, что было еще труднее, и вообще тратить бездну денег, судя относительно. Но все-таки мне удавалось впоследствии, иногда, быть свидетелем и любовных сцен. Помню, однажды летом мы были втроем в каком-то сарае на берегу Иртыша и протапливали какую-то обжигательную печку; конвойные были добрые. Наконец, явились две «суфлеры», как называют их арестанты.

      – Ну, что так засиделись? Небось у Зверковых? – встретил их арестант, к которому они пришли, давно уже их ожидавший.

      – Я засиделась? Да давеча сорока на коле дольше, чем я у них, посидела, – отвечала весело девица.

      Это была наигрязнейшая девица в мире. Она-то и была Чекунда. С ней вместе пришла Двугрошовая. Эта уже была вне всякого описания.

      – И с вами давно не видались, – продолжал волокита, обращаясь к Двугрошовой, – что это вы словно как похудели?

      – А может быть. Прежде-то я куды была толстая, а теперь – вот словно иглу проглотила.

      – Все по солдатикам-с?

      – Нет, уж это вам про нас злые люди набухвостили; а впрочем, что ж-с? Хоть без ребрушка ходить, да солдатика любить!

      – А вы их бросьте, а нас любите; у нас деньги есть…

      В довершение картины представьте себе этого волокиту бритого, в кандалах, полосатого и под конвоем.

      Я простился с Акимом Акимычем СКАЧАТЬ