Белые тени. Доминик Фортье

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ времени, когда Остин наконец открывает дверь, одуряющий аромат корицы заполняет весь дом. Уже восьмой час.

      Увидев накрытый для него ужин, Остин как будто раздражен, он предпочел бы, как обычно, взять блюдо с холодными закусками к себе в кабинет и оставаться там, пока Сьюзен не заснет.

      – Ты где был?

      – Работал.

      Она знает, что он лжет. Она может почувствовать духи той женщины на расстоянии десяти футов. Почему он даже не пытается придумать что-нибудь правдоподобное, за что она могла бы зацепиться? Она недостойна даже лжи?

      – Над чем?

      Он пожимает плечами.

      – Тебе это не интересно.

      Они усаживаются по краям стола, два чужих человека. Цесарка перестояла, сухая плоть с трудом накалывается на вилку. Остин ест, не поднимая глаз от тарелки. Он делает невероятное усилие над собой и тоже спрашивает:

      – А ты?

      – Я весь день провела с Эмили.

      Она указывает рукой на стопку стихов на посудном шкафу Остин вздрагивает. Он встает, берет кусок надорванного конверта, читает несколько строк, смотрит на Сьюзен, будто только сейчас заметил ее присутствие.

      – Не знал, что она столько написала, – произносит он глухим голосом.

      – Лавиния решила их опубликовать, – сообщает Сьюзен.

      Его брови ползут вверх, он кладет вилку, которую до сих пор держал в руке.

      – Что?

      – Ну да, и это не будет вразрез с волей Эмили, ведь она просила уничтожить письма, а про стихи ничего не говорила.

      Ее воля. Когда-то Остин мог читать ее мысли, словно в открытой книге. Она даже не соизволила сообщить ему о существовании этих стихов.

      – Почему ты мне об этом говоришь? Лавинии нужно мое одобрение?

      – Да в общем, нет.

      – Тогда что?

      – Она попросила меня помочь подготовить издание.

      Сьюзен ожидает возражений, вопросов, даже насмешек, но он просто спрашивает, весьма удивленный:

      – Правда? Почему тебя?

      Это сказано спокойно и беззлобно, без всякой задней мысли, в его вопросе лишь искреннее непонимание. И это непонимание – неужели кто-то выбрал ее, ее, для выполнения столь важной задачи, это неверие в ее силы, в то, что кто-то мог оказать ей доверие, – ранит ее сердце так сильно, что она даже представить не могла такой боли.

* * *

      В записке, которую подруга адресовала ей лет сорок назад, Сьюзен прочитала:

      We are the only poets, and everyone else is prose[4].

      Что она сделала со стихотворением своей жизни?

      Остин берет пальцы возлюбленной в свою большую руку: кукольная ладошка в медвежьей лапе. Оба еще дрожат, две струны продолжают вибрировать уже после того, как смолкла последняя нота, – так говорит она, а он взволнован: она остается пианисткой даже сейчас, в самозабвении и забытьи.

      – Любовь моя, – говорит он, – СКАЧАТЬ