Смерть Вазир-Мухтара. Юрий Тынянов

Чтение книги онлайн.

      Ему стало тесно на диване. Они выпили вина.

      – Ты не пей бургундского. От бургундского делается вихрь в голове.

      Саша не пил бургундского, пил другое. Он присмирел, сидел насторожась. Он стал послушен. Так сидят два друга, и английские часы смотрят на них во весь циферблат.

      Так они сидят до поры до времени.

      Потом один из них замечает, что как бы чужой ветер вошел в комнату вместе с другим.

      И манеры у него стали как будто другие, и голос глуше, и волосы на висках реже.

      Он уже не гладит его по голове, он не знает, что с ним делать.

      У него, собственно говоря, есть желание, в котором трудно сознаться, – чтобы другой поскорее уехал.

      Тогда Грибоедов подошел к фортепьяно.

      Он нажал педали и оттолкнулся от берега.

      Вином и музыкой он сразу же отгородился от всех добрых людей. Прощайте, добрые люди, прощайте, умные люди!

      Крылья дорожного экипажа, как пароходные крылья, роют воздух Азии. И дорога бьет песком и пометом в борт экипажа.

      Ему стало тесно метанье по дорогам, тряска крови, тряска дорожного сердца.

      Он хотел помириться с землей, оскорбленной его девятилетней бестолковой скачкой.

      Но он не мог помириться с ней, как первый встречный прохожий.

      Его легкая коляска резала воздух.

      У него были условия верные, как музыка. У него были намерения. Запечатанный пятью аккуратными печатями, рядом с Туркменчайским – чужим – миром лежал его проект.

      ГЛАВА ВТОРАЯ

      Арабский конь быстро мчится