Триумф еретиков. Евгений Федоров
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Триумф еретиков - Евгений Федоров страница 33

СКАЧАТЬ две простыни, наволочку, полотенце и одеяло солдатское, очень удобное в дорогу, на продажу: всё барахло умещается в одном «оклунке» (наволочке) и не вызывает подозрений у «легавых». «Рывки» случались регулярно, раз в два-три месяца, одиночные, но чаще – групповые.

      Бежали на юг, на море, в Таганрог, Ростов, на Черноморское побережье. А после освобождения – в Одессу, «в моряки».

      Почти всегда беглецов отлавливала милиция и возвращала в родной, обворованный ими, Макеевский детдом №3 Треста «Макеевуголь».

      Это был самый, самый опекаемый шахтёрским трестом детдом, переполненный собранной со всех, недавно оккупированных немцем территорий, бездомной шпаной в возрасте от 6 до 14 лет. После их спихивали в РУ (ремесленное училище) и в ФЗУ (фабрично-заводское училище) для обретения шахтёрских профессий. Там, как и в детдоме, их одевали в форму, кое-как кормили и обучали в течение 1—2 лет.

      По окончании – пожизненно: на шахты, в забои и штреки, на подземные работы.

      И что за народец, не только мальчишки, но и девчонки, собраны были под одной крышей – это нужно было видеть. Дети по возрасту, они были с недетской логикой, хитростью, изворотливостью! Лживые, вороватые и с самыми худшими замашками взрослого ворья: они уже и курили, и пили, играли в карты, таскали в кармане нож-финку и имели сексуальный опыт. А что за речь была у этих деток? Они «ботали по фене» не хуже взросляков: Шибан, рубан, мандро — это, к примеру, означало хлеб. Когда разговаривали между собой два «воспитанника» – никто вокруг ничего не понимал, что и требовалось. Пацаны спрашивают новенького: «Где тебя подрезали легавые?» Отвечает: «На бану углы стерёг» (вокзальный вор чемоданов). Второго: «А тебя иде схОвАли?» «Так на пианино же я шмендефЭрю», «Щипач, чи што ли?» (Вор-карманник). «Ага!» Третий: «Побирался я по вагонам, милостыню хАрил!». Женщина – шмара, баруха, хабалка, мужчина – куркуль, жлоб, кошелёк, кугут.

      Детдом расположился в уцелевшем трёхэтажном доме среди пятиэтажных «разбиток» – жертв войны – на охраняемой территории бывшего НИИ угольной промышленности. Эти остовы взорванных корпусов института, да пятиэтажный шахтный копёр посреди – это же самое ТО для игр в войнушку, и пацаны бесстрашно и сноровисто шныряли по руинам до самой темноты. Загнать их в «группы» мог только голод и колокольчик, призывающий на скудный ужин. Скудный: ведь ещё шла война и существовала карточная система. Перловка, мамалыга (каша из кукурузной муки), пшено и манка – на воде, а через раз – заправленные американской сгущёнкой (по ложке на рот!) или по стакану молока из американского сухого порошка.

      Да что там говорить: есть (шамать) хотелось постоянно!

      Дядя Сёма был единственный мужчина в детдоме, все остальные сотрудницы – женщины, и было их, кроме воспитательниц, всего-то: трое на кухне, завхоз, да прачка с кастеляншей. А все хозработы выполняли воспитанники, невзирая на возраст. Дядя Сёма (прозвище – Сёмый, что по-украински – «Седьмой»), прозванный так за то, что выполнял семь СКАЧАТЬ