Это было в Ленинграде. Александр Борисович Чаковский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Вспомните-ка: даже такие корифеи, как Пушкин, Лермонтов, Белинский, Жуковский, устремлялись сюда.

      Я не стал с ним спорить. Заснул, и в эту ночь мне приснился сон, что я вижу Лиду, но подойти не могу, и чем ближе я подходил, тем дальше оказывался от нее, а потом она стала совсем неразличимой, точно растворилась в заснеженных ленинградских улицах. Потом мне приснилось, что по Невскому проходят войска, а впереди идет барабанщик и бьет в барабан. Не оркестр, а один барабанщик…

      28 января

      Сегодня с утра пошел в военкомат. Козочкин вскочил, увидя меня.

      – Нашел, нашел! – возбужденно сказал он. – Вот и карточка ее, вот смотрите! Направлена в санотряд по обслуживанию Ладожской трассы. Там ее и ищите.

      Мне хотелось обнять и расцеловать Козочкина. Но я только крепко пожал ему руку и побежал обратно в гостиницу. Я не пошел в свою комнату, а постучал в номер к Мефистофелю. Дверь была не заперта. Корреспондент еще спал, укрывшись с головой. Из-под полушубка торчали его длинные ноги. На столе стояла коптилка. Потолок был черен от копоти.

      Я разбудил его и спросил, когда он собирается ехать на Ладогу.

      Мефистофель сел на край кровати, поджав под себя ноги, поморгал и сказал, что едет завтра утром. У него была машина.

      – Я поеду с вами, – сказал я.

      – Прошу, – галантно ответил Мефистофель.

      Мы расстались до утра.

      Мефистофеля звали Юрий Ольшанский. Мы выехали с ним в десять часов утра. Я сидел в кузове полуторки, а Ольшанский, как хозяин машины, в кабине. Километров за шесть до озера что-то случилось с мотором, и шофер объявил, что тут работы часа на четыре. Мы решили двигаться на попутных.

      Нам повезло: за нами шла трехтонка. Мы «проголосовали», забрались на прикрытые брезентом кули с сухарями и через полчаса были у Ладоги. Но здесь наше «везение» кончилось: дальше машина не шла.

      Мы стояли на берегу скованного льдом озера. Надо льдом висел туман. Гладкая, наезженная дорога спускалась с берега и исчезала в молочно-сером тумане. Эта дорога была единственной, связывающей блокированный Ленинград с Большой землей. Недаром она называлась «Дорогой жизни».

      – Пойдем искать КП, – предложил Ольшанский. У него уже выработался «нюх» на блиндажи.

      Мы побродили по берегу и скоро увидели занесенный снегом тамбур землянки. Мы вошли, а следом за нами ворвалось облако пара, и все заволокло на миг.

      Когда пар рассеялся, я увидел у столика лейтенанта в меховой безрукавке. Он вопросительно смотрел на нас. Мы представились, и Ольшанский сказал, что хотел бы написать «пару очерков» о трассе, да вот сломалась машина, и теперь неизвестно, как придется добираться.

      – А зачем вам машина? – сказал лейтенант. – Мало разве машин по трассе ходит? Идите себе по трассе и смотрите. Вот и все. А устанете – попутная подвезет.

      Мы посовещались с Ольшанским и решили, что лейтенант, пожалуй, прав. Надо погреться немного и трогаться в путь.

      – А где ваша санчасть? – спросил я.

      Лейтенант СКАЧАТЬ