Кабул – Кавказ. Виталий Волков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ махнул рукой Вася, – в дерьме живем… Но хоть живем, хоть пахнем.

      «А мы и не живем. Только пахнем», – возразил про себя Шарифулин. Он вообще считал, что жизнь человека, настоящая жизнь, начинается тогда, когда мир становится домом, а существование – бытием. А это вот их ползучее карабканье по склону земли возносится до жизни лишь после смерти.

      Шарифу частенько чудилась картинка, как что-то большое и светло-синее, рассеянное, как утреннее небо, сжималось, сжималось в спичечную коробку, густело темной жижей, облипающей набившиеся в нее скелетики спичек-людей. Это и была вся их жизнь. И стараться самому, в одиночку изменить ее можно было лишь одним способом – завершить жизнь как можно быстрей и циничней.

      В свое время Шариф хотел поступать на философский, но вовремя передумал – стоило ли учиться, если с жизнью, по сути, и так все было ясно? Да, умников вокруг расплодилось во множестве, но вопрос засел не в уме, ужас был в том, что, помимо ума, для проживания дано было целое тело. По-настоящему воплотить это тело, достичь истинного бытия можно было в горах, в северных широтах или вот здесь, в спецотряде КГБ.

      А еще Шариф рисовал. Оставаясь в одиночестве, он извлекал крохотный блокнот и быстрым жестом выводил на его страничках фигурки, лица. Иногда ни с того ни с сего, произвольно и одиноко из желтоватой глади листа выныривали нога, коготь, зрачок. В блокнотике умещался спичечный коробок этого мира. Такой представлялась Рафу вложенность: существования – в искусство, а уж искусства – в бытие. Случайный созерцатель блокнота наверняка подивился бы ловкой руке рисовальщика, но вряд ли распознал бы в корявом бочонке пива с фаллическим крантиком – командира Барсова, в набычившемся одноглазом танке с острым тонким жалом вместо орудия – Медведева, а в хитро прищурившейся, состроившей самым немыслимым образом фигу боксерской перчатке – боевого товарища Алексея Куркова. И делиться этим своим карманным миром Шарифу не хотелось ни с кем.

      1979 год. Вашингтон

      Чего ждать от ислама?

      Чак Оксман был в Белом доме впервые и чувствовал себя здесь, мягко говоря, неуютно и беззащитно. Было холодно, в большие окна барабанили жесткие крупинки града, и Чаку казалось, что эти белые злые пули вот-вот пронзят стеклопластик и возьмутся решетить его тело. Люди вокруг, за столом, собрались разные, но все они, хоть и были моложе старика Оксмана, выглядели уверенно и раскованно. Может быть, дело в простуде? Во вздорном отказе от привычного утреннего кофе?..

      Разговор шел об Иране. Советник президента «вел стол» – видимо, он и пригласил собравшихся экспертов. Оксман, несмотря на сплин, все же не удержал улыбки: совещание походило на консилиум врачей, склонившихся над тяжко больным Ираном, что вытянулся на длинном холодном столе в ожидании хирургического вмешательства под наркозом. Под общим наркозом. Хирурги по большей части были знакомы Чаку, он встречался с ними на всяких научных сборищах по Востоку и исламу, кое-кого видел по телевизору во время трансляций дебатов в Сенате. Но лица некоторых господ были ему неизвестны. СКАЧАТЬ