Развод не дам. Точка. Галина Милоградская

Чтение книги онлайн.

      Марат

      Агата передвигается по кухне, как домашняя фея – плавно. Есть в этом что-то: смотреть по утрам, как жена готовит завтрак. Про работу больше не говорит, и хорошо. Нечего ей там делать. Каринка в первый класс вот-вот пойдёт, кто следить будет, забирать, с уроками помогать? Няню на постоянку брать? Чтобы чужая женщина мою булочку с корицей растила? Да нихуя. А вот и она, влетает на кухню, растрёпанная.

      – Проснулась! – Агата поворачивается. Улыбается так, как лишь она умеет: когда становится светлее. Треплет растрёпанные волосы. – Иди умывайся, скоро будем завтракать.

      Смотрю на своих девчонок: красавицы. Обе. Каринка уже по пояс Агате, так растёт быстро.

      – Девчонки, не хотите сегодня в аквапарк сгонять?

      – Да-а! – кричит Каринка. Странно, Агата хмурится. Обычно она всегда за спонтанные семейные вылазки.

      – Кажется, мама не хочет.

      – Ма, пойдём! – Каринка делает большие глаза. Кота из Шрека бы точно с неё рисовали.

      – Пойдём, солнышко. – Агата вздыхает. На меня не смотрит. Нехорошее предчувствие ворочается в груди. Холодок такой мерзкий, который стереть хочется.

      – Мась? – спрашиваю, когда дочка убегает умываться. – Ты сегодня какая-то странная. Всё в порядке?

      – М? – не оборачивается. Перекладывает блин со сковородки на тарелку, наливает новое тесто.

      Совсем мне это не нравится. Агата, конечно, злиться умеет. Вот так: молчаливо, когда сразу себя виноватым чувствуешь. Иногда хочется, чтобы закатила скандал, по классике, чтоб с битьём посуды и этим вот всем. От молчаливых истерик всегда сбежать хочется. Или на колени встать и прощения просить, просто чтобы уже заговорила.

      – Я где-то накосячил, да? Обещал что-то сделать и забыл?

      Молчит. Встряхнуть бы за плечи, чтобы зубами клацнула. Любительница демонстративного молчания.

      – Хочешь сказать, что весь день так будешь, да?

      – Как? – спрашивает как-то горько. Не по себе от тона. Как будто на самом деле её чем-то обидел, причём, серьёзно. Встаю, подхожу к ней, смотрю на низко опущенную светлую макушку. Агата хрупкая, мне едва до плеча доходит. Обнимешь крепче – сломается. Рядом с ней всемогущим себя чувствую. Как те богатыри, что одним ударом дуб ломают. Такие женщины созданы, чтобы лейтенанты генералами становились.

      – Что бы я ни сделал, прости, – шепчу, обнимая. – Прости, Мась, если обидел.

      Агата дрожит. Сжимается, как будто меньше становится, судорожно выдыхает. Становится по-настоящему страшно. Резко разворачиваю её, заглядываю в лицо. Белое, как в муку окунули. В глазах столько боли, что самому больно. Слёзы сверкают, вот-вот через край перельются. Подбородок трясётся.

      – Агата, что случилось? – нихуя это уже не смешно. – Что-то с родителями? С Джоном? Что?!

      Она резко сбрасывает мои руки, вырывается и убегает. Хлопает дверь в ванную. Сквозь запах гари слышу судорожные СКАЧАТЬ