На гладком после отлива песке тянулась цепочка глубоких следов, медленно наполнявшихся водой. Они следовали за Глебом и делали его единственным нарушителем покоя в этом безлюдном краю. Впереди – лишь желтая полоса пляжа, уходящая за скалы береговой линии, справа – крутой склон, слева – море. Поначалу Глеб вглядывался было в даль, но быстро оставил эту идею и брел вперед в ожидании перемен. Как говорится, кто ищет, тот всегда найдет. Правда, не обязательно то, что он искал.
Тем временем солнце выглянуло из-за рваного гребня холма, и въелось раскаленным взглядом в песок пляжа. Когда Глеб добрел до куцего подлеска, что оказался за поворотом берега, он был совершенно вымотан. Опустившись на землю в тени неизвестных ему деревьев, он в который раз достал бутылку, на донышке которой еще плескались последние глотки воды.
Глеб закрыл глаза, перебирая мелкий жемчуг бус, которые он до сих пор зачем-то нес с собой. Сколько он мог вот так брести по берегу? День? Неделю, месяц? И с чего он взял, что на его пути откуда ни возьмись появится какой-нибудь причал с лодкой, которую, к тому же, ему без вопросов отдадут? Как же опрометчиво было пускаться на поиски, не расспросив местных, пусть даже они были странными и неприятными. Но возвращаться теперь было слишком далеко, а к тому же очень глупо. Нет, он справится сам. Надо только найти воду.
Он поднялся с земли, подхватил заметно полегчавшую сумку и замер.
Из-за дерева, скрывшись в тени листвы, кто-то выглядывал. Не успел Глеб и рта раскрыть, как этот юркий кто-то уже шмыгнул обратно в заросли. Глеб все же разглядел крохотное курносое лицо, которое через мгновение показалось снова, сверкая из тени любопытным прищуром.
– Привет, – медленно сказал Глеб, будто от любого его слова ребенок мог тут же исчезнуть.
Неторопливо, будто опасаясь спугнуть диковинного зверька, он опустился на колени. Раньше Глебу не доводилось разговаривать с детьми, и теперь единственное, что пришло ему в голову – просто не совершать резких движений и не издавать громких звуков.
– Я тебя не обижу, не бойся. Ты меня понимаешь? – спросил он. В ответ из-за дерева появились тонкие ручки, светлые и легкие, словно пух, кудряшки и, наконец, вся девочка целиком.
На вид ей было совсем немного, может быть, лет шесть. Глеб не имел ни малейшего представления о том, как дети выглядят в том или ином возрасте. Одета она была в подобие изношенной школьной блузки, на которой едва виднелось темное пятно, некогда, вероятно, бывшее эмблемой учебного заведения. Серая, тоже похожая на школьную юбка была ей явно велика, а лишнюю ткань, запахнутую широкой складкой, подпоясывала веревка. Но больше всего Глеба поразили «украшения», тут и там нанизанные, подвязанные, вплетенные и приколотые к одежде. Здесь были и перышки птиц, и ракушки, и блестящие бечевки, и цветные стекляшки, и даже крышки от бутылок, сопровождавшие каждый ее СКАЧАТЬ