Тамбов. Хроника плена. Воспоминания. Шарль Митчи

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и сапогах. Свисток – к умывальникам. Свисток – открыть краны и побриться. Свисток – закрыть краны. Свисток – подняться в спальни для уборки. Спальни должны были быть в безупречном состоянии, тщательно вымыты, все вещи должны были быть разложены в предписанном порядке: одна пылинка на этажерке или на сапоге влекла за собой немедленное наказание. Свисток – спуститься в столовую, чтобы выпить стакан «кофе» (отвратительного пойла) с кусочком чёрного хлеба с маргарином, который надо было проглотить как можно скорее. Опять свисток – построение во дворе для военной подготовки. Под пронзительные крики богов казарменного двора опять начиналось – Stillgestanden! (Смирно!), Rechts… um! (Напра…во!), Macht… Kehrt! (Направо кру…гом!), Hinlegen! (Лежать!), Aufstehn! (Стоять!) и т. д.

      Богатый особо экзотическими эпитетами словарь этих господ… это была поэма. Вдруг раздавалось Stillgestanden! (Стоять смирно!), за ним следовало Riihrt euch! (Вольно!) и Ein Witz! (Анекдот!). Горе тому, кто не мог рассказать анекдот, желательно сальный, – наряд на чистку картошки или мытьё туалетов в наказание за этот непростительный пробел! Это продолжалось целый день, до шести часов вечера.

      Самым трудным было не столько бегать с утра до вечера, сколько выносить эти крики, свистки, сдерживать клокотавший в нас гнев и неудержимое желание отдубасить этих жалких проходимцев, обладавших, к несчастью, во дворе казармы полной властью. Даже в ночных кошмарах мне снились свистки и оголтелые вопли инструкторов. В нас возбуждало негодование ещё и то, что молодые прусские новобранцы выполняли все эти упражнения с радостью, энтузиазмом и даже фанатизмом.

      На второй день ко мне подошёл Альфред Хабре с очень озабоченным видом: «Знаешь, что со мной только что случилось? Меня собираются включить в группу, которую через несколько дней пошлют в Россию!» Какая катастрофа! Я останусь один, без моего друга Фреда, в этом сумасшедшем доме. Я быстро принял решение: завтра утром я пойду к командиру и попрошусь добровольцем в Россию, во-первых, чтобы остаться с Фредом, и во-вторых, чтобы больше не слышать целый день окрики унтеров. Моё предложение было благосклонно принято и я даже удостоился поздравлений!

      Полдень, построение. Полная неожиданность! Фреда нет! От его товарищей я узнал, что ему удалось вернуться в отделение из-за плохого зрения. и вот теперь он останется в Ростоке, а я поеду в Россию.

      Нас построили для церемонии принятия присяги. Одному нашему товарищу-эльзасцу поручено прочесть текст присяги с поднятой правой рукой над знаменем батальона, которое держат горизонтально четверо других эльзасцев. Пока все остальные члены группы одинаково поднимают правую руку – большой, указательный и средний пальцы вытянуты, он читает свой урок так убеждённо, и мы слушаем с таким вниманием и усердием, что лишь отдельные обрывки достигают наших ушей: «Schwore… Treue… Fiihrer… Vaterland…» («Клянусь… верность… фюрер… Родина…»).

      Справка из военного архива в Берлине о послужном списке Шарля Митчи в вермахте

      На пути в Россию

      1 июля, СКАЧАТЬ