– А чёсь, кидай. Места, чай, много не займёть, – согласилась старуха. – А сам, небось, к дружбанам своим-шалопаям рванёшь?
Она отступила вглубь квартиры, давая ему пройти в маленький пыльный коридор.
– Скидавай вон, в кладовку.
Денис, задержав дыхание, шагнул было в квартиру, но остановился. Тревога и чувство опасности не давали ему переступить порог и шагнуть внутрь заполненной полутьмой и вонью квартиры.
– Чё, замер? – Старуха быстро, словно змея, облизнула тонкие покрытые трещинками морщинок губы. – Проходь унутрь.
– Да, я…– не зная, как объяснить свою заминку, и не желая обидеть соседку, замялся Денис.
– Ноги грязные у меня, боюсь натоптать, я же знаю, как вы чистоту любите, – выкрутился он и, повинуясь импульсу, быстро отступил назад, зачем-то добавив, словно в оправдание: – А впрочем, не надо, что я буду вас утруждать, она не тяжёлая. Пойду, пройдусь по знакомым местам, может, встречу кого из старой компании.
Старуха сверкнула на него злобным взглядом.
– Ну как хочешь, милок.
И неожиданно подавшись к Денису прошамкала.
– Видала я тут недавнося, твоего дружбана. Небось помнишь, как селитру у меня под окнами жгли, да цигарки жабали?
На Дениса пахнуло давно немытым старческим телом, мочой и ещё чем-то прогорклым, он опять задержал дыхание и чуть отодвинулся, силясь вспомнить, о ком говорит бабка. Денис слабо улыбнулся.
– Это которого? Мы много с кем в кустах курили.
Ему хотелось закончить этот разговор и свалить куда подальше от дурно пахнущей старухи и от её вонючего жилища.
– Ну, как же, Лёнька Шалый, в соседском доме живёт.
Дениса опять пробил холодный пот, а в груди образовалась пустота. Лёня Шальнов, был мёртв уже года четыре как, мать писала – утонул по пьяни.
– А, нет, перепутала.
Старуха махнула сморщенной ладошкой и как-то странно посмотрела на Дениса. Показалось, что на дне её блёклых глаз, скрытых за толстыми линзами роговых очков, блеснули злорадство и… злость?
Бабка дребезжаще-противно захихикала.
– Петька это был, Шохин…
Она переступила с ноги на ногу, словно хотела шагнуть на площадку, но что-то её не пускало. Денис отступил ещё на шаг, испытывая облегчение от слов бабки.
– Ладно, баб Нюр, пойду я. – Он начал пятится к лестнице.
– Ну, иди, милок, иди.
Денис развернулся и, прыгая через ступеньку, рванул вниз.
– Дениска, стой, шальной. – нагнал его на площадке дребезжащий крик бабы Нюры.
Он обернулся. Старуха, замершая в дверном проёме, качнулась в его сторону словно собираясь выйти на лестничную клетку, но так и не переступила порог. Отсюда ему было видно только верхнюю часть её тела и оплывшее морщинистое лицо со страшно заострившимся, словно у трупа, носом и медленно плавающими за очками-аквариумами СКАЧАТЬ