Шахматы с Машиной Страшного суда. Хабиб Ахмад-заде

Чтение книги онлайн.

      – Связь есть. Я давно когда-то читал, что у лягушки двумерное зрение. У человека трехмерное, то есть он видит предмет реальнее. А лягушка нет. Вот, например, муха, вроде бы, ее пища, но если муха сидит неподвижно прямо перед глазами лягушки, та ее не заметит. Она часами может сидеть, а лягушка умирает с голода, но на муху не посягнет. Но если муха хоть немножко пошевелится, та ее мгновенно проглотит!

      – Господин специалист по лягушкам! Значит, мы теперь – та муха, которая, чуть пошевелится – станет лакомым кусочком? Дай-ка я лучше переоденусь. С утра столько всего было – словно сто лет прошло…

      Я начал расстегивать гимнастерку, а Амир ушел к кухонному фургону.

      Я снял гимнастерку и исподнюю рубаху, и открылась зеленая нашивка, которую мать пришила мне на рукав. Очень хотелось совершить омове ние, но на этом наблюдательном пункте воды было в обрез, только на самые крайние нужды. Следовательно, придется ждать до вечера, когда поеду к реке.

      Я очень устал. И оставался непрочитанным дневной намаз и вечерний – это притом, что пропустил утренний! Что ж, свяжись с таким человеком, как голубятник-Парвиз, – еще не то получишь…

      «Хоть бы отец Джавада дал согласие! Если не даст, сколько еще дней мне ездить на этом драндулете?»

      Ребятам берегового отряда я объявил: «Кто займет место раненого товарища и станет возить еду, тот совершит доброе дело». Но они лишь улыбались в ответ, дескать, «а сам-то ты – что?» В результате всех эти волнений я даже забыл, как правильно совершать омовение: сначала лить воду на левую руку или на правую?

      …Сначала у меня от лица отняли правую руку. Но я не проснулся. Потом осторожно стали меня дергать за ноги. Всё это перед вечерним закатом, перед тем, как я отвез Амира в береговой отряд… А он, выходя из фургона, еще раз напутствовал меня:

      – Обязательно заскочи к Асадолле! Введи его в курс дела! Скажи, что, пока это всё разъяснится, мы не запрашиваем огонь! Ну, до свиданья!

      И он начал работать с рацией, которая удобно висела у него на поясе. Загорелся огонек ее батареи. Убедившись, что рация работает, он пошел на позиции берегового отряда. Ему предстояло бодрствовать до утра: залечь на крыше и не отрывать глаз от того берега. А я спокойно иду до утра под теплое одеяло… Но что делать с фургоном? Отец Джавада…

      Отец Джавада выслушал меня молча, опустив голову. Он был всегда спокоен. Даже в тот день, когда мы принесли ему весть о гибели его единственного сына… Когда мы вышли на кухню, он и его товарищи, отвернув лица от обжигающего пара, перетаскивали большой котел с пищей на специальную подставку. Он обернулся и увидел нас на пороге кухни…

      Мы с Гасемом стояли, опустив головы. Ничего не говорили. И он ничего не сказал. Только опустился на пол. Ясно было, что он давно ждал того момента, когда придут двое и сообщат ему, что его сын стал шахидом.

      Отца Джавада подняли с пола. Гасем взял его под руку и говорил на ухо что-то, чего я не слышал. Раздался лишь громкий возглас отца Джавада: «Мы все от Него и к Нему вернемся!» СКАЧАТЬ