Долгая дорога домой. Василь Быков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ купишь – все только с плоскими кончиками. А такой крючок плохо держится на узелке самодельной «лески», плетенной из волосьев, выдернутых из хвоста белой кобылы. К сожалению, в колхозе только одна кобыла белая. Бригадир ругается. Хотя бригадир, Антон Стриженок, вовсе не злой дядька и бранит нас беззлобно.

      На рыбалку я встаю на заре и сразу – на озеро. Конечно же, на Беляковское, как мы его называем. Чтобы не идти через Савчёнки, в которых мальчишки драчливые (могут поколотить), взбираюсь на горку возле Савчёнок-горних, оттуда по тропке через олешник к озеру. Червяки тут же, на берегу. Наступает великое бдение – кроме меня и поплавка ничего больше не существует. Первая поклевка, круги на воде. Но поклевка – еще не рыбина. Клев очень осторожный, пугливый. Солнце выкатывается над лесом, припекает плечи через рубашку, а у меня всего две плотвички. К обеду – штуки четыре. Меняю место, хожу туда-сюда по берегу. Рыбных мест тут, однако, не много – сплошь камыши, кувшинки. Беда, если оборвется крючок. Бывает, что он последний.

      К полудню на берегу появляются какие-то люди из соседней деревни. Издали слышу разговор: «Кто это там удит?» – «Да Ладимера хлопец, из Бычков». Значит, знают меня. А я не знаю, хорошо это или плохо? Может, лучше бы не знали, потому что, говорят, удить рыбу запрещено, ловить ее могут только государственные рыбаки. Я же – негосударственный.

      Штаны у меня намокли выше колен, и я выхожу из воды, закатываю мокрые штанины. Хочется есть. Улов мой – пять плотвичек и окунек. Отнесу маме, пусть зажарит.

      Хорошо на озере, но завтра – на пастбище. Подошла моя очередь.

      Пасти коров – самая постылая моя обязанность. А очередь подходит через каждые семь дней. Деревня небольшая, коров мало.

      Обязанность эта донимает из года в год – с весны до поздней осени. Правда, во время школьных занятий только после уроков, летом же – весь день. От зари до зари. Очень не хотелось вставать на рассвете, мама будила меня по нескольку раз. Наконец вылезал из сена в повети, сонный, выгонял нашу коровенку. Это была рябенькая, черно-белая коровенка, глаза ее окаймлялись кругами, как будто она в очках, в окулярах, – мы и звали ее Окуляркой. Она кормила семью лет десять. Окончила свой век во время войны, если не забрали ее на прокорм партизаны…

      Пасти скот было негде – вся земля была под посевами. Оставались кустарники, овражки, перелески. Приходилось все время быть на ногах, бегать и бегать за коровами, чтобы не разбрелись. Чуть полегче было, когда начиналась косовица и жатва – коровы паслись на стерне. Коровам что, а моим ногам доставалось – они были исколоты, изранены. По утрам (под осень особенно) донимали росы – студеные, едкие. От них на голенях появлялись болячки. Долго не заживали.

      Летом скот в полдень гоняли на дойку. Это давало часа три передышки от полевого зноя. А затем – опять в поле, до захода солнца.

      Родители в страду – оба в поле. Косьба, сушка, перевозка сена. Затем – жатва. Жали в основном серпами. Белые платочки баб – по СКАЧАТЬ