Крапивин мотнул отрицательно головой, отстегнул шлем, напялил маску. Стало холоднее, но дышать так, кажется, и правда легче. Серьезно прихватило, нет, ему точно не справиться самому. Всё его обычное лечение заключалось в том, чтобы напялить на себя ворох одежды и завернуться в плед или одеяло, и лучше не одно. Но даже просто отлежаться не всегда получалось. Теперь же он понимал, что всё гораздо хуже, лёгкие будто обожгло и забило, и этот чертов кашель.
Всю дорогу от шлюза до жилого блока они молчали. В глазах стоял шагающий в тумане Пифагор. Когда проехали шлюз и оказались в городе, Крапивин вдруг тихо подумал, что он погорячился и поход за Пифагором ему, наверное, не по силам. Да похоже и никому не по силам. Поэтому и лежит там, на глубине, звездолет. Как же было сформулировано в одном старом отчете? Тогда звездолет разведчик ушел на большую глубину в океан на Лире, поднимать не стали. Что-то про «риск, превышающий возможности».
В Галаге Крапивин бывал и раньше, а вот за купол не выбирался. Теперь, после перехода через шлюз, после густых клубов тумана, после этого мертвецкого холода, город показался уютным фойе кукольного театра: мягкое покрытие стен зданий, дороги. Миниатюрные дома раскрашены во все оттенки фиолетового и жёлтого. По обочинам везде часто встречаются скамеечки. Искусственное освещение приглушено и включается вслед за тобой. Холодно, выше минус тридцати температуры здесь не поднимались. Но уютно, как дома. Технологический транспорт сюда не заезжал, а местные вездеходы плелись со скоростью пешехода. Но и пешеходы здесь встречались не часто.
В Галаге всего три улицы, и теперь вездеход полз по третьей, самой дальней. Машина еще слегка курилась паром, однако из шлюза вышла уже сухой и чистой. Дорога, спроектированная роботами, тянулась гладкая, прямая.
После блуждания по медейским каменистым россыпям и стуже захотелось спать. Если бы не кашель…
Крапивин завозился и приподнялся на заднем сидении на локте – по центру улицы двигалась странная пара. Крапивин и раньше встречал их на улочках Галаги: два гуляющих шара. Они плыли над дорогой медленно, рядом, иногда чуть соприкасаясь, отталкиваясь, разлетаясь в стороны. Теперь уже Крапивин не мог их назвать людьми слизняками и лишь следил за ними даже с улыбкой, будто увидел старых знакомых.
Они прилипали к стенам, отлипали, опять летели. Услышали шедший позади транспорт и разошлись в разные стороны. Крутанулись. Повернулись и смотрят? Леся подняла две раскрытые ладони и качнула ими вправо-влево. Будто вдруг вздумала станцевать. Сказала Крапивину:
– Почти приехали.
– Кто они? – слабо улыбнулся Крапивин.
– Они удивительные, – Леся обернулась, ее дутые варежки взлетели вверх.
«Восторженная девушка», – подумал Крапивин. А Леся говорила:
– Знаете, Оломея достигла почти бессмертия очень простым способом. Они стали очищать память. Отец говорит – СКАЧАТЬ