То было давно…. Константин Коровин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ не разбирают чучел. Другой – прямо чучело гороховое, дурак, а вот бабы влюблены в него.

      Гофмейстер слушал Васю и мигал. Как-то обрадовавшись, вдруг сказал:

      – Это бывает, бывает. Да вот, Чацкий, в театре, Молчалин, милая Софья – очаровательно.

      – Но позвольте, Эрос не допускает аномалий. Эрос по существу своему этичен, – вставил профессор очень положительно и непонятно.

      – Этичен он там или типичен, – довольно небрежно ответил Коля, – но Эросу-то все равно, черт ли ему. Тоже он здорово очки втирает.

      – Эрос, Эрос, – заявил и Вася. – Что ваш Эрос? А вот Николай, мой приятель, – и он указал на Колю Курицына, – вот он не Эрос, а Стоерос, а за ним бабы все бегают. Неизвестно почему!

      – Позвольте, это я Стоерос? Позволь спросить, что это такое – Стоерос?.. Что ты говоришь?..

      Выходила какая-то ерунда. Я чувствовал, что назревает, как говорится, ссора.

      – Знаете что, – сказал я. – День прекрасный. Надо подготовиться к охоте. Дробь – шестой номер. Кушайте, надо подкрепиться. Ночью пойдем на ток. Надо в темноте сидеть в шалаше. Вылетают к утру, чуть свет…

      Тут вошел мой слуга, Ленька, и громко сказал:

      – Диких рябчиков сколько прилетело. Сели на заводи. Вон тут, рядом. Такие здоровые!

      Охотники оживились. Быстро схватили ружья, пошли. Один Коля остался. Сидя за столом, он расшибал красные яйца и ел.

      Вошел профессор с женой. В руках у нее была маленькая книга, как молитвенник. Лицо ее было серьезно, строго. Она открыла книгу и, опустив глаза, прочитала:

      Тень – любовь твоя,

      Тень – твои ласки,

      Жизнь и счастье – наша тень.

      Ты не верь вчерашней сказке,

      Новой жизнью дышит день.

      – Замечательно! – хватая ее руки и целуя, восторженно задыхаясь, стал вскрикивать Коля. – Это вы написали? Замечательно. Пушкин – ни к черту!

      Она, сложив книжечку, приложила ее к груди, подняла глаза к небу, сказала: «Да, я», и вышла. За ней вышел и профессор. Оставшись с Николаем вдвоем, я сказал:

      – Ты насчет стихов-то. Уж очень что-то восторгаешься.

      – Ну что же, – отвечает он. – Она, брат, хорошенькая. Показывает, брат, что она – личность свободная, независимая. Эмансипация. А он, сукин сын, метафизик, держит, брат, ее чем-то крепко. Вот чем держит – не поймешь. Темная, брат, штука…

      Ночь. В весеннем небе остро, над синей долиной лесов, блестит серп месяца.

      Выходим с крыльца моего дома. Темная земля. Тихо. В лужах у крыльца и в колеях дороги отражается небо. Пахнет землей, мхом, сыростью лесов. Спят в ночи высокие ели моего сада. По спине проходит холодок.

      Мы идем мимо сараев в спящей тишине деревни. Спускаемся ниже, к проселку. Перед нами расстелилась однотонная темная долина мелколесья. Стараясь обходить весенние лужи, мы идем его краем. Впереди охотник, крестьянин Герасим. Он обвешан чучелами тетеревей. Я тихо говорю ему:

      – Герасим, посади побольше чучелов у шалаша генерала.

      Долго СКАЧАТЬ