Каторга. Преступники. Влас Дорошевич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ пальцев знаю. Вы только меня слушайте. Я вам все покажу. Увидите, что это за мерзавцы, за негодяи.

      Когда Бирич говорит о каторге, он даже забывает прибавлять слово «ерик», которое прибавляет обыкновенно чуть не за каждым словом. До того его разбирает злость!

      – Вы хорошенько их, негодяев, распишите! Чтобы знали, что это за твари! Распущены – ужас! Еще бы! Деликатничают с ними! «Жалеют» мерзавцев! Их жалеть! Драть их, негодяев, надо! Вот прежде господин Ливин был смотрителем или Ярцев-покойник, царство ему небесное, – драли их, – тогда и была каторга. А теперь – помилуйте! Какая это каторга? Разве это каторга? Издевательство над законом – и больше ничего.

      – Да вы что… может быть, не потерпели ли через них какого-нибудь убытка? Может быть, работали они у вас?

      Бирич даже вспыхнул весь.

      – Я? Да чтоб с ними? Да спасет меня Господь и помилует!

      Чтоб с этим народом имел дело?! Да в петлю лучше! Нет, у меня японцы – никого, кроме японцев, – помилуйте, разве можно с ними? Я в прошлом году попробовал было взять поселенцев – подряд у меня был на железную дорогу, на шпалы, – так жизни не был рад. Это такие негодяи, такие мерзавцы…

      И т. д., и т. д., и т. д. Становилось тошно слушать, а отделаться от Бирича было невозможно.

      Нравилось ему, что ли, со мной везде показываться, но только Бирич не отставал от меня ни на шаг.

      Иду по делу, гулять – Бирич как тень. В каторжный театр пошел – Бирич и тут увязался, за место в первом ряду заплатил.

      – Посмеемтесь! Нет, каковы твари, а? Будний день, а у них театры играют.

      – Да ведь Пасха теперь.

      – Для каторжных Пасха – три дня. По-настоящему бы один день надо, да уж так распустили, свободу дают. А они, негодяи, целую неделю. А? Как вам покажется? И это каторга? Поощрение мерзавцев, а не каторга. Жрут, пьют, ничего не делают, никаких наказаний для них нет…

      В конце концов меня даже сомнение начало разбирать.

      – Что-то ты, братец, уж очень каторгу ругать стараешься?

      Странновато что-то…

      Идем мы как-то с Биричем по главной улице, как вдруг из-за угла, неожиданно, лицом к лицу, встретился с нами начальник округа.

      Бирич моментально отскочил в сторону, словно электрическим током его хватило, и не снял, а сдернул с головы фуражку.

      Нет! Этого движения, этой манеры снимать шапку не опишешь, не изобразишь.

      Она вырабатывается годами каторги, поселенчества и не изглаживается потом уж никогда.

      По одной манере снимать шапку перед начальством можно сразу отличить бывшего ссыльнокаторжного в тысячной толпе.

      Хотя бы со времени его каторги прошел десяток лет, и он пользовался бы уже всеми «правами».

      Вся прошлая история каторги в этом поклоне – то прошлое, когда зазевавшемуся или не успевшему при встрече снять шапку каторжному говорили:

      – А пойди-ка, брат, в тюрьму. Там тебе тридцать дадут.

      Начальник округа прошел.

      Бирич почувствовал, что я понял все, и СКАЧАТЬ