Каторга. Преступники. Влас Дорошевич

Чтение книги онлайн.

      Поминать в тюрьмах будем мы

      Вас, наши родные.

      Песня стихает на долгой жалобной ноте. «Занавес» отдергивают. Спектакль начался.

      Для начала идет сцена: «Опять Петр Иванович!»

      Из-за грязной занавески, долженствующей изображать ширмы, появляется традиционный Петрушка.

      Плут, проказник, озорник и безобразник – даже бедный Петрушка, попав в каторгу, «осахалинился».

      Всюду и везде, по всей Руси он только плутует и мошенничает, покупает и не платит, дерется и надувает квартального.

      Здесь он еще и отцеубийца.

      Это уже не веселый Петрушка свободной Руси, это мрачный герой каторги.

      Из-за занавески показывается старик, его отец.

      – Давай, сынок, денег!

      – А много тебе? – пищит Петрушка.

      – Да хоть рублей двадцать!

      – Двадцать! На вот тебе! Получай! Он наотмашь ударяет старика палкой по голове.

      – Раз… два… три… четыре… – отсчитывает Петрушка.

      Старик падает и перевешивается через ширму. Петрушка продолжает его бить лежачего.

      – Да ведь ты его убил! – раздается за ширмой голос хозяина.

      – Зачем купил – свой, доморощенный! – острит Петрушка.

      Это вызывает взрыв хохота всей аудитории.

      – Не купил, а убил, – продолжает хозяин. – Мертвый он.

      – Тятенька, вставай! – теребит Петрушка отца под непрекращающийся смех публики. – Будет дурака-то валять! Вставай! На работу пора!

      – А ведь и впрямь убил! – решает наконец Петрушка и вдруг начинает выть в голос, как в деревнях бабы воют по покойникам: «Родимый ты мой батюшка-а-а! На кого ты меня спо-ки-и-нул! Остался я теперь один одинешене-ек, горьким сиро-ти-и-нушкой».

      Прямо восторг охватывает публику.

      Стон, вой стоят в театре. Топочут ногами. Женский визгливый смех сливается с раскатистым хохотом мужчин.

      Тошно делается…

      Похождения кончаются тем, что является квартальный и Петрушку ссылают на Сахалин.

      поет Петрушка.

      – Ловко! – вопит публика.

      – Биц! – громче всех кричит какой-то подвыпивший поселенец.

      Он человек образованный, в антракте нарочно громко повествует, как бывал в Москве «в Скоморохе театре», всякую камедь видал.

      «Биц» он кричит специально для меня, чтобы обратить внимание на свою образованность.

      Номера, один другого «фурорнее», следуют друг за другом.

      Бродяга Федоров в пестром костюме, что-то вроде костюма Арлекина, поет куплеты на мотив из «Боккачио».

      Федоров служил когда-то при театре, был театральным парикмахером.

      Он поет верно, без аккомпанемента, затрагивает местные злобы дня.

      Баланду, СКАЧАТЬ