Каторга. Преступники. Влас Дорошевич

Чтение книги онлайн.

      Поют сотни невидимых людей.

      Голоса слышатся в темноте справа, слева, около, где-то там, вдали!..

      Словно вся эта тьма запела.

      Этот гимн воскресения, песнь торжества победы над смертью, – при такой обстановке! Это производило потрясающее впечатление.

      Невидимый хор пропел еще несколько молитв, и началась поверка.

      За поздним временем обычной переклички не было, просто считали людей.

      Подняв фонарь в уровень лица, надзиратели проходили по рядам и пересчитывали арестантов.

      Из темницы на момент выглядывали старые, молодые, мрачные, усталые, свирепые, отталкивающие и обыденные лица – и сейчас же снова исчезали во тьме.

      В конце каждого отделения фонарь освещал чисто одетого старосту.

      – Семьдесят пять? – спрашивал надзиратель.

      – Семьдесят пять! – отвечал староста. Старший надзиратель подвел итог и доложил смотрителю, что все люди в наличности.

      – Ступай спать!

      Толпа зашумела. Тьма кругом словно ожила. Послышался топот ног, разговор, вздохи, позевывания.

      Усталые за день каторжники торопливо расходились по камерам.

      – Кто идет? – окрикнул часовой у кандальной тюрьмы.

      – Кто идет? – уже отчаянно завопил он, когда мы подошли ближе.

      – Господин смотритель! Что орешь-то!..

      Мы прошли под воротами.

      Загремел огромный замок, клуб сырого, промозглого пара вырвался из отворяемой двери, – и мы вошли в один из «номеров» кандального отделения.

      – Смирно! Встать!

      Наше появление словно разбудило дремавшие кандалы. Кандалы забренчали, залязгали, зазвенели, заговорили своим отвратительным говором.

      Чувствовалось тяжело среди этого звона цепей, в полумраке кандальной тюрьмы. Я взглянул на стены. По ним тянулись какие-то широкие тени, полосы. Словно гигантский паук заткал все какой-то огромной паутиной… Словно какие-то огромные летучие мыши прицепились и висели по стенам.

      Это ветви ели, развешанные по стенам для освежения воздуха.

      Пахло сыростью, плесенью, испариной.

      Кандальных проверяли по фамилиям.

      Они проходили мимо нас, звеня кандалами, а по стене двигались уродливые, огромные тени.

      В одном из отделений было двое тачечников. Оба – кавказцы, прикованные за побеги.

      Один из них, высокий, крепкий мужчина с открытым лицом, смелыми, вряд ли когда отражавшими страх глазами, при перекличке, громыхая цепями, провез свою тачку мимо нас.

      Другой лежал в углу.

      – А тот чего лежит?

      Тачечник что-то проговорил слабым, прерывающимся голосом.

      – Больна она! Очень шибко больна! Слаба стала! – объяснил татарин-переводчик.

      Во время молитвы он поднялся и стоял, опираясь на свою тачку, охая, вздыхая, напоминая какой-то страдальческий призрак, при каждом движении звеневший цепями.

СКАЧАТЬ