Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1. Игал Халфин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ признания, что он всей своей сущностью был против советской власти, даже если он сам долго этого не понимал.

      Секретное письмо ЦК, разосланное после убийства Кирова, проводило прямую аналогию между оппозиционерами и Малиновским. «Может показаться странным и неестественным, что роль исполнителей террора как последнего средства борьбы умирающих буржуазных классов против Советской власти взяли на себя выродки нашей партии, члены зиновьевской группы. Но если присмотреться к делу поближе, легко понять, что в этом нет ничего ни странного, ни неестественного. В такой большой партии, как наша, нетрудно укрыться нескольким десяткам и сотням выродков, порвавших с партией Ленина и ставших, по сути дела, сотрудниками белогвардейцев. Разве Малиновский, выходец из рабочего класса, бывший член Думской фракции большевиков в 1913 году, не был провокатором? А что такое „большевик“-провокатор, как не выродок нашей партии, как не предатель нашей большевистской партии? А ведь Малиновский был не единственным провокатором в нашей партии. Разве Зиновьев и Каменев, бывшие раньше ближайшими учениками и сотрудниками Ленина, не вели себя как выродки, как предатели нашей партии, когда они в октябре 1917 года, перед восстанием, а потом и после восстания выступали открыто и прямо пред лицом буржуазии против своего учителя Ленина и его партии? Как же иначе назвать это предательское их поведение, как не поведением выродков и врагов нашей партии?»33 В 1935 году в Верхнеуральском политизоляторе Зиновьев пытался подвести итог своей политической судьбы, «пытаясь взглять (так! – И. Х.) на нее как бы со „стороны“. – Я вижу эту историю в таких чертах. Изменником может быть только свой, – говаривал часто Владимир Ильич. Он повторил эти слова и по адресу моему и Каменева в октябрьские дни 1917 года. История зиновьевской группы за десятилетие 1925–1935 явилась одним из новых подтверждений этой истины. Изменником может быть только свой. Изменить социалистической революции может только тот, кто сам раньше был в ее лагере». На самом деле «„школа“ борьбы против теории социализма в одной стране оказалась настоящим очагом „левого“ ренегатства»34.

      Без понимания герменевтического дискурса, который в своей наиболее радикальной ипостаси отменит отличия между троцкистом, ренегатом и провокатором – все они в годы террора будут расцениваться как сознательные предатели, – трудно определить истоки столь обильных душевных излияний инакомыслящих. Партийные архивы переполнены заявлениями об «отходе от оппозиции». Эти покаяния ориентированы на функционеров партаппарата – авторы надеялись, что их «чистосердечные раскаяния» будут приняты, их имена вычеркнуты из официальных реестров оппозиционных душ. С 1936 года письма в ячейку уступят свое место «чистосердечным признаниям» следователям НКВД.

      Чтобы понять, почему многих оппозиционеров не оправдывали несмотря ни на что, мы должны вернуться к дискурсивному СКАЧАТЬ