Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 1. Игал Халфин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ И в другом контексте: «Если коммунист думает одно, а делает другое – он не коммунист. Не было бы честно, если бы я, думая одно, делал другое»40. 4 января 1929 года Н. Осинский писал И. В. Сталину в том же духе: «Моя психология состоит в том, что я считаю себя вправе иметь самостоятельное мнение по отдельным вопросам и это мнение высказывать <…>». Этот видный экономист и партийный теоретик возмущался попыткой «залить [ему] горло свинцом»41.

      Прошло пять лет, и настала очередь Бесо Ломинадзе возмущаться предъявленным ему требованием отказаться от своих убеждений во имя партийного единства. В 1931 году первый секретарь Заккрайкома ВКП(б) спрашивал Серго Орджоникидзе в частном письме: разве мы не призываем «убеждаться в правильности генеральной линии партии? Разве каждый из нас не обязан продумывать весь свой опыт с точки зрения ленинской теории и своего практического опыта? Честное слово, ничего не понимаю!» Ломинадзе напоминал своему адресату, что выражение собственного мнения является одним из азов большевизма. «Причем тут призыв, да еще откровенный (!!) к недоверию (!!!) к генеральной линии партии? <…> Генеральную линию нашей партии, так же, как и политическую линию ЦК, во всех основных вопросах я считаю, считал, и буду считать, единственно правильной и ленинской, и никто не сумеет здесь загнать меня в какую бы то ни было оппозицию, в какой бы то ни был уклон»42. Ломинадзе уверял, что ему и «в голову не приходила мысль» воображать себя «вождем» или «сплотиться в особую группу, которая противопоставляла себя ЦК. Я считал и считаю <…>, что группироваться все партийные силы могут, должны и обязаны только вокруг ЦК и нигде больше. Но я считал, считаю и буду считать, что задача каждого коммуниста заключается не только в том, [чтобы] повторять то, что уже сказал и решил ЦК, но и в том, чтобы самому проявить инициативу в проведении линии ЦК, самому подымать и ставить новые вопросы и этим вносить свою долю (по мере способностей каждого) в строительство и творческую работу партии. <…> Этим я глубоко отличаюсь (а вместе со мной и мои друзья) от коммунистических обывателей, которые боятся всякой новой мысли, пока она не получила одобрения кого ни будь из руководящих товарищей»43.

      Еще три года канули в лету, и Евгений Преображенский спрашивал себя, имеет ли он право на некоторую умственную автономию. В своих рассуждениях от 17 января 1933 года этот экономист-оппозиционер расставлял акценты несколько иначе, чем Семенов или Ломинадзе, придавал больше веса централизму, нежели демократии, но от этого постановка вопроса не менялась. Приведем фрагмент его автобиографической зарисовки:

      «По возвращении в партию у меня еще оставались некоторые не ликвидированные полностью разногласия <…> по некоторым вопросам экономической политики. <…> После моего последнего письма в ЦК (март 1930 г.) по вопросам валюты я считал, что в моих советах как экономиста в ЦК не нуждаются, в организациях СКАЧАТЬ