– Что не так с моей кровью?
– Как раз наоборот. Она идеальна. Дело в том, что…
Кристиан рассказывает мне, что у сангвинаров целых двенадцать групп крови, а не четыре, как у обычных людей. Каждая обладает уникальным составом и свойством, но самой редкой считается двенадцатая. Она настолько уникальная, что ею обладали лишь два процента населения, но за многие годы все носители вымерли, кроме меня.
– Нет, – качаю головой из стороны в сторону, – у меня третья группа крови, третья положительная. Так написано в моей…
– …медицинской карте? Памятуется мне, твоя мать была доктором?
Не нравится мне его тон.
– Реаниматологом.
– Да, точно. Ох, эти новомодные обороты речи.
Бокал приближается к тонким, как ниточка, губам, создавая неловкую паузу, которая мне не нравится. Как и он, и комната. И вообще все это место. Я хочу домой.
– Что это за существо, завладевшее моей сестрой?
– Это моров. Тварь, жаждущая только одного – крови.
Он рассказывает мне о восстании, о столетней войне между ранее братскими кланами моровов и сиринити, о свирепых тварях, терроризирующих людей, и о том, как стражам удалось их сдержать, построив огромную стену, которая отделила мир людей от территории чудовищ. Мне вдруг вспоминаются слова дяди. Что он там говорил? Граница, врата… Не могу сосредоточиться. Слишком много информации.
– То, что ты видела, – уже не твоя сестра, а свирепое чудовище, которое пыталось и, я уверен, еще попытается на тебя напасть. В рассуждении сего тебе не следует оставаться в од…
– Она умрет?
– Полагаю, впредь это зависит от тебя. В твоих силах упасти ее, себя и нас.
– Как я могу вам помочь?
– Твоя кровь может все изменить.
Глоток красного, и рассказ продолжает свое течение. С его уст звучат просто невообразимые вещи, поверить в которые было бы сложно даже после бутылки Бордо. О моровах, которым удалось прорваться в наш мир при неожиданной облаве на стену, их многолетней борьбе и лекарстве, которое может изменить ход событий. Насколько я понимаю, это лекарство способно вылечить сангвинаров от болезни, вот только каким образом, где его взять и как оно поможет сиринити в войне, понять я никак не могу. Впрочем, не только это.
– Почему бы вам, – перебиваю его на полуслове, – просто не взять у меня кровь и не отпустить домой?
– К моему крайнему прискорбию, все не так легко.
Он рассказывает о каких-то вратах, о землях, политых кровью, и о сложном механизме открытия, но я уже не слышу. Я перестала слушать пару минут назад, когда прозвучало слово «война» и «клан». Сами эти слова подвергают сомнению весь его рассказ.
– …слишком затянулось. Мы априори обречены на по…
– Чего вы хотите? – не выдерживаю. – СКАЧАТЬ