Русский храм. Очерки по церковной эстетике. Н. К. Бонецкая

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ можно было бы поставить так: каким должно быть это слово, чтобы ему удалось упорядочить способности человека и пробудить его сердечную жизнь? Необходимо, чтобы эта, уже духовная жизнь, теплясь Божественным огнем, начала поддерживать и питать ум, побуждая его еще к более действенному молитвословию, которое вновь станет оживлять сердце. Так будет происходить, пока весь человек не засветится, не просияет в ту меру света, которую ему в тот момент дано вместить.

* * *

      И во-первых, богослужебную поэзию можно было бы назвать поэзией чистых лапидарных смыслов. Если мы попробуем отдать себе отчет в том, почему нам так трудно воспринимать, например, Псалтирь (а церковные тексты, в отношении их поэтики, близки Псалмам), то препятствием для этого окажется наша привычка к познанию с участием зрения (или его внутреннего аналога). Такая привычка стала нашей природой. И вот, этой-то зримости – образности практически лишены как Псалмы, так и гимнографические тексты. Мы бессознательно ищем в них эту зримость – хотим через нее проникнуть в смысл. Но это попытки представить непредставимое.

      Вот, например, 17-й Псалом. В нем есть образ, сразу приковывающий к себе наше внимание, – и как раз в силу его кажущейся зримости. Псалмопевец хочет сказать, что Господь откликнулся на его молитву об избавлении от врагов; для этого он строит сложный образ, показывающий действия Бога: «И внегда скорбети ми, призвах Господа, и к Богу моему воззвах, услыша от храма святаго Своего глас мой, и вопль мой пред Ним внидет в уши Его. / И подвижеся, и трепетна бысть земля, и основания гор смятошася и подвигошася, яко прогневася на ня Бог. / Взыде дым гневом Его, и огнь от лица Его воспламенится, углие возгореся от Него. / И приклони небеса, и сниде, и мрак под ногама Его. / И взыде на Херувимы, и лете, и лете на крилу ветренню. / И положи тму закров Свой, окрест Его селение Его, темна вода во облацех воздушных. / От облистания пред Ним облацы проидоша, град и углие огненное. / И возгреме с небесе Господь и Вышний даде глас Свой. / Ниспосла стрелы и разгна я, и молнии умножи и смяте я. / И явишася источницы воднии, и открышеся основания вселенныя, от запрещения Твоего, Господи, от дохновения духа гнева Твоего» и т.д. При чтении этого Псалма наше сознание цепляется за такие «зримые» малые образы, как «дым», «огнь», пытается «увидеть» «приклонение небес», восхождение Бога на Херувимов, «темную воду во облацех воздушных». Но в подобных попытках оно явно идет по неправильному пути, против намерения Псалмопевца, у которого в принципе не может быть установки на зримость. Неизобразимость Бога: такова ключевая «художественная» интуиция древних евреев, сопутствующая их непримиримой борьбе с идолопоклонничеством161. Поэтому нам, несмотря на все усилия, не удастся в 17-м Псалме обнаружить цельную зримую картину. Художественная «логика» Псалма не живописна, Псалом содержит целый ряд непредставимых элементов (таковы, к примеру, Херувимы), – и это не говоря уже о том, что зримость разрушается присутствием гигантского «безобразного» СКАЧАТЬ