Похвалы из-за грани (цы). Татьяна Ретивова

Чтение книги онлайн.

      Попытка переклада

      И нити косые летящей росы

      На лунного зайца упали.

      Как я узнала и как не узнала о смерти Бродского? С 1994 г. я живу на Украине, и до 1997 г. в основном жила и работала на территории бывшей советской войсковой части, расположенной в одном городе в середине Украины. После работы часто отключали свет во всем городе и приходилось проводить вечера при свечах. Чтобы не сойти с ума и не позволять мыслям о Елабуге просачиваться через мое сознание, я запоем перечитывала Дюма. О Елабуге – я должна признаться, что судьба Цветаевой для меня является своего рода эталоном, поэтому в трудные минуты мне всегда вспоминается цветаевские окончательные безвыходность и безнадежность в Елабуге, и ее разрешение своей ситуации.

      В конце января 1996 г. я поехала в Москву, где собиралась встретиться с родителями, и сходить с ними на Татьянин день в новый Храм Святой Мученицы Татианы при МГУ. Погода была отвратительной, лежал мокрый, грязный снег, и мы еле доехали, а потом еле дошли до церкви. Там пожертвовали деньги на храм, о чём даже получили свидетельство. Время мы провели хорошо, и в воскресенье, до своего отъезда обратно в Киев, я договорилась встретиться со своей подругой детства в итальянском ресторане на Арбате.

      Как это часто бывает, во время трапезы, мы с подругой о чем-то сильно поспорили, и во время длительной паузы по радио что-то начали передавать о Бродском. Хотя тон диктора меня насторожил, я не успела задуматься, как подруга меня спросила, когда я в последний раз видела Бродского. Пришлось вспомнить. Наша последняя встреча была на мероприятии международного ПЕН клуба в Вашингтоне, в 1987 г. С российской стороны были приглашены Александр Кушнер, Юнна Мориц, и другие. Отвлекшись и отдавшись своим воспоминаниям, я так и не успела узнать о свершившемся несчастье и вернулась в тот вечер на Украину в полном неведении. Только несколько месяцев спустя я прочла некролог о нем в журнале «Нью-Йоркер», который получила с обычным опозданием. Никто даже не подумал мне о его смерти сообщить, и я до сих пор не могу понять, кто более оторван от мира был в тот момент, я или мои близкие? Ибо среда, в которой я обитала, была средой распада советской империи, где по вечерам все сидели без света, без воды, где показатель смертности выше рождаемости, где народ просто спивался оттого, что ему нечего делать. А среда моих близких, это среда избытка информации на каждом шагу, это и Вавилон и Авалон, и рухнувшие башни двойники, которых, слава Богу, Бродский не застал в падении.

      Посвящения

      …Lynx, keep watch on this orchard

      That is named Melagrana

      or the Pomegranate field…

      Ода лире, вышедшей из строя ex anima2