в обуви и никак не босым. Я вернулся за стойку и еще раз осмотрел бутылку. С ней все было нормально. Я пробил на свой счет сока. И касса работала, как ей было и положено. Только вот бокал, из которой пил старик, сохранил пару капель коньяка, которого, судя по бутылке и кассе, ему туда никто не наливал, но ведь что-то он пил? Я взял бокал и внимательно осмотрел его. Что-то меня насторожило, но я не сразу понял, что. Я вспомнил, как его держал старик. Сначала он держал его за ножку, но потом, потом на второй порции, он взялся за бока. Я присмотрелся. На стенках не было никаких отпечатков ни внутри, ни снаружи. На дне имелась пара капель (судя по запаху – коньяка), но не было никаких следов ни от пальцев снаружи, ни от жидкости внутри. Этот бокал как бы никто не держал и ничего из него не пил. Он был чист и абсолютно прозрачен. Старик к нему как бы и не прикасался вовсе. Он вообще непонятно зачем оказался на стойке, и только злополучная пара капель на дне выводила все из равновесия. Я взял бокал и ушел от камер в мертвую зону. Долгим, протяжным движением я допил остатки. Он самый. Бордери. С этим единственным, странным шоколадно-фиалковым ароматом. Я вернулся за стойку и вдруг увидел старика в окне. Он с кем-то разговаривал. Этот кто-то в черном костюме стоял ко мне спиной, но ее очертания мне показались очень знакомыми. Но только когда старик положил ему руку на плечо и они пошли вдоль окон в сторону входа, я узнал друга Тихого. Почти сразу после того, как они исчезли в последнем окне, он вошел в бар и по обычаю уселся за стойкой. По виду он был еще в трауре. Пить не стал. Взял обед и двойной эспрессо.
– Как вообще?
– Нормально. Менты достали: что да как…
– Подозревают? В чем?
– Хер их знает. Не может, мол, человек просто так. Может, он чего не так выпил или того хуже выкурил, ну, и все такое… К вам не приходили?
– Нет. А чего – обещали?
– Не обещали. Но, судя по вопросам, хотели.
– Этих дел куча…
Такой разговор мог и дальше идти себе, но меня не это интересовало, поэтому я не выдержал – зудело прямо на языке:
– Ты с этим стариком толстым знаком, что ли?
– С каким стариком?
– Да в окне видел, ты с ним разговаривал…
– Ни разговаривал я ни с кем. Ты чего, Костян?
– Да как же, ты с ним почти до дверей шел.
– Я один шел. Я вон там остановился, да, но это я Тихого вспомнил, как раз там я его в такси сажал.
– Да был же дед толстый такой, в рубашке еще в клетку синюю, он тебе руку еще на плечо положил…
– Не знаю я никакого деда, чего ты пристал?
Когда он ушел – помню, как охранник и Никита отчего-то ухмылялись, глядя ему вслед – я вышел сразу за ним. Он удалялся по переулку, а рядом, обняв его за талию, шел старик и что-то кричал ему на ухо.
СКАЧАТЬ
