Кент Бабилон. Генрих Шмеркин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Не знали мы, что дни наши в оркестре сочтены, что Вальсон других клезмеров начал искать.

      … Никак не могли нас на той свадьбэлле покормить.

      «Ребята, всё в порядке. Уже хлеб режут».

      И так – почти всю свадьбу.

      Эта фраза потом крылатой стала. Если сказали тебе: «Уже хлеб режут», значит, всё – можешь не надеяться…

      Мы тоже ребята непростые. Учёные. Никаких им песенок. Одни инструменталы.

      «На сопках Манчжурии», «На семи ветрах», «Шербургские зонтики»…

      Наконец принесли берлиоз.

      На шесть рыл – тарелку картошки и огурец.

      Аспирант Черкашин спрашивает у приставленных:

      – А выпить?

      – Сейчас принесём, – говорят приставленные.

      И приносят – бутылку самой элементарной, колхозной самогонки.

      Черкашин им:

      – А вина?

      – А зачем, – они говорят, – вина? Мы ж целую бутылку другого дали.

      – У нас певица другого не пьёт. Она только вино употребляет, – говорит Коля Черкашин (на самом деле, вино, конечно, для нас).

      – А у вас что, – спрашивают приставленные, – есть певица?

      – Да! – говорит аспирант. – Вот она сидит.

      – Как она сидит, – заявляют хором приставленные, – мы отлично видим. Но мы что-то не слышим, как она поёт.

      – Ещё услышите, – заверяет Коля, – у нас всё по программе.

      – Ладно, – говорят приставленные, – сейчас обеспечим.

      И минуты через две приносят рюмку розового вина, грамм, наверное, двадцать пять.

      – Что ж вы всего рюмашечку принесли? – чуть не падает со стула Коля.

      – А вы что? Вино стаканами пьёте? – спрашивают у Дианы.

      – Нет, глотками, – опускает глаза артистка.

      Стыдно им, видать, стало, и принесли они бутылку вина. А рюмочку ту несчастную, с двадцатью пятью каплями, забрали.

      Вот как сложно всё происходило.

      Ну, выпили мы, по ложке картошки сберляли.

      Про бабки хозяева не заикаются.

      Мне перед чуваками неудобно. Не чужие мне люди всё-таки гуляют. Соплеменники. Сопле-мэны…

      Аспирант-электронщик говорит:

      – До чего ж ненавижу я эти еврейские свадьбы! Вечно делают из себя казанских сирот! Будто последний ботинок без соли доедают!

      Приставленные подходят, просят сыграть что-нибудь еврейское.

      И что им слабать за такое угощение?!

      И Коля спел «Я люблю тебя, жизнь» композитора Эдуарда Колмановского, натурального еврея, между прочим.

      Потом Вальсон говорит:

      – Ладно, хрен с ними. Давайте «Хаву Нагилу». Чтоб не было вони.

      Зарядили «Хаву».

      После третьего припева у меня проигрыш.

      Вступаю. С упреждением, как обычно – с затакта. Чтоб выход на импровизацию получился, чтоб простор был. Хотя импровизы у меня, как говорится, – свиреп-ширпотреб. СКАЧАТЬ