Чаша жизни. Иван Бунин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в каждое слово. Но Игнатий запнулся, щелкнул пальцами и прибавил торопливо:

      – Я хочу сказать, что такой труд, во всяком случае, более нужен, чем какой-либо другой…

      – Я вас не понимаю, – спокойно возразил Каменский.

      – Не понимаете? – переспросил Игнатий.

      – Извините, не понимаю.

      Игнатий вздернул плечами.

      – Что же тут непонятного? Разве я темно выражаюсь?

      – Нет, но вы, очевидно, не подумали, что сказали.

      Игнатий прикрыл глаза, соображая, подумал он или нет, и наконец выговорил:

      – Нет, знаете, я темно выразился, но вполне понятно, что́ я хотел сказать. Я хотел сказать, что всякий труд…

      – Нужно всегда различать, – тихо, но властно перебил Каменский, кладя ладони на стол, – нужно всегда различать, что нужно и что не нужно в жизни; именно, как сказал Петр Алексеевич, надо знать, что нужно делать и чего не нужно делать.

      Он мельком взглянул на Петра Алексеевича и продолжал:

      – Да, именно так. Поэтому слово «всякий» очень часто не имеет ни значения, ни смысла. Всякий труд! Да вот ведь и обезьяна трудилась, и ей стало жарко и скучно наконец.

      – То есть я не понимаю, про какую обезьяну вы говорите?

      – А вот про ту, что катала чурбан. Помните басню? О труде надо думать серьезно и избирать надо тот труд, который не ограничивается одним наименьшим напряжением мускулов. Труд жизни…

      Игнатий заволновался еще больше.

      – Вы думаете, кажется, что я не имею понятия о труде?

      – О чьем труде?

      – Вообще о труде… Я не меньше вашего работал и работаю…

      – Я о вас пока не говорил.

      – Но ведь это понятно!

      – Я о вас не говорил. О вас я еще буду говорить.

      Игнатий вспыхнул.

      – Но ведь это, конечно, и от меня будет зависеть, – резко возразил он. – Личности тут ни при чем.

      – Нет, именно при чем. И отчего нам не говорить друг о друге? Мы не должны учить других, когда еще не очистились сами, но мы должны быть братьями и помогать друг другу.

      – Однако же вы говорите тоном именно поучения!

      Каменский немного смутился, но тотчас же оправился.

      – Я не поучаю, – сказал он серьезно, – я говорю только то, что мне кажется истиной, которую я уразумел сердцем. Я не насилую вас – это главное. И вы напрасно сердитесь на меня.

      – Я нисколько не сержусь, я сказал только, что знаю, что такое труд, не хуже другого…

      – По вашим рукам этого не видно.

      – Если вы, – перебила Каменского Софья Марковна, и все оглянулись на нее, – если вы подразумеваете под трудом труд только физический, то я думаю, что ограничивать настолько труд по меньшей мере странно. Умственная жизнь человека нуждается в полном развитии и усовершенствовании.

      – Илья? – спросил Петр Алексеевич. – Справедливая это мысль? Правда, мы с тобой труженики и умственно развиваемся?

СКАЧАТЬ