Рим – это я. Правдивая история Юлия Цезаря. Сантьяго Постегильо

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ руки и издал тихий смешок. То же самое охотно сделала большая часть присутствующих – плебеи, сенаторы и даже судьи.

      Цезарь проглотил оскорбление. Вспомнились советы Мария, битва при Аквах Секстиевых и поведение Мария, тщательно выжидавшего, чтобы нанести тевтонам ответный удар: все призывали его к действию, а он медлил, полагая, что еще не время. Цезарь взял себя в руки и смолчал. Он пошел на хитрость, чтобы добиться своего на divinatio, и, несмотря на ущерб, нанесенный Цицероном его репутации обвинителя, все еще хитрил… тихо, незаметно, неустанно.

      – Да, в этом деле есть нечто смешное, – продолжил Цицерон так, словно с трудом сдерживал смех, – если бы не то обстоятельство, что поспешность и стремление выдвинуть доказательства против обвиняемого объясняются безудержным желанием нашего юного Цезаря добиться исхода, в котором он не сомневается. Он действует, беря за основу не свидетельства, а личные соображения, о которых я сейчас расскажу подробно. Его поспешность не только вызывает смех, но и доказывает, что выступление, могущее повлечь за собой важные последствия для общества и государства, никоим образом не до́лжно доверять неопытному и горячему человеку. Это надо сделать не только ради тех, кто предположительно пострадал, иначе говоря, македонян, но и ради благополучия римского государства. Вернемся же к намерению Гая Юлия Цезаря поскорее завершить еще не начавшийся процесс, намерению, которое проистекает из явного отсутствия беспристрастности – а беспристрастность, как мы знаем, жизненно необходима в любом судебном разбирательстве. У нас есть право провести reiectio, на котором обвинитель – либо молодой Цезарь, либо я, – а также защитники Долабеллы, Аврелий Котта и Гортензий, могут заявить отвод тем членам суда, которые, на наш взгляд, по той или иной причине не смогут проявлять беспристрастность. Замечу, что начинающий обвинитель превысил свои полномочия, заговорив о свидетелях. Я же в точности следую порядку римского судопроизводства. Итак, об отводах: в большинстве случаев они основаны на связи кого-либо из судей с обвиняемым, будь то семейное родство или деловые интересы. Кроме того, важнейшая задача суда сейчас – установить отсутствие подобной связи между обвинителем и обвиняемым. Ничто не связывает меня с Гнеем Корнелием Долабеллой, кроме римского гражданства. У меня нет с ним ни деловых, ни семейных отношений. Однако… можно ли сказать то же самое о молодом Цезаре?

      Марк Туллий Цицерон сделал паузу и нанес последний сокрушительный удар:

      – Боюсь, Гай Юлий Цезарь во время этого разбирательства не сможет смотреть на вещи трезво и беспристрастно. Наш молодой защитник – племянник Гая Мария, который в течение многих лет возглавлял популяров, тогда как обвиняемый Долабелла, как мы все знаем, был правой рукой Суллы, вождя оптиматов. И если этого несомненного, хотя и скрытого, противостояния недостаточно, чтобы лишить Юлия Цезаря права быть обвинителем, – он наконец перестал использовать слово «молодой», будто СКАЧАТЬ