В дыму войны. Записки вольноопределяющегося. 1914-1917. В. В. Арамилев

Чтение книги онлайн.

      Слушали все, затаив дыхание. Старались вникнуть в смысл малопонятных слов.

      Фельдфебельский свисток – на занятия – оборвал чтение.

      Летели из клозета, как воробьи. Лица светлели новой радостью, смутной тревогой. На ходу заговорщики подмигивали друг другу и, хлопая по лопатке ладонью, многозначительно кивали.

      Сегодня на колке чучел взводный Бондарчук ударил шомполом татарина Шарафутдинова.

      Рассвирепевший татарин поднял взводного на штык, встряхнул его и перекинул через голову. Грузным мешком шлепнулось безжизненное тело на утоптанный песок.

      Все это совершилось в мгновение ока.

      Шарафутдинов отбросил в сторону винтовку с окровавленным штыком. Под перекрестными взглядами замерших от неожиданности солдат и командиров подошел к трупу взводного, нагнулся и, смачно чмокнув жирными губами, плюнул ему в перекошенное последней судорогой лицо. Сказал по-татарски крепкое прощальное слово и, отойдя в сторону, спокойно скрестил на животе длинные руки.

      Шарафутдинова увели на гауптвахту.

      Труп взводного на носилках унесли в штаб батальона.

      Красное пятно на плацу дневальный посыпал свежим песком и притоптал ногами.

      Через полчаса на том месте, где разыгралась драма, снова звучали слова команды и измученные выпадами, истекающие потом люди снова кололи с разбега соломенное чучело.

      Взводные и отделенные старались не смотреть в мутное море солдатских глаз. А солдатские глаза откровенно и вызывающе горели торжеством.

      Имя Шарафутдинова, топотом передаваемое из уст в уста, обходит все роты и команды.

      Неграмотный, добродушный и тупой, был он вечным козлом отпущения. Взводные и отделенные издевались над ним.

      Особенно доставалось ему на колке чучел. Бондарчук по пять минут держал его «на выпаде» с вытянутой винтовкой в руках. Пот прошибал татарина, а он, не смея моргнуть, покорно держал тяжелую винтовку в немеющих, вздрагивающих руках.

      Бондарчук сердито кричал ему:

      – Как ты колешь, татарская образина? Разве так колют? Я тебе научу, как колоть.

      И учил. И научил…

      Тихоня Шарафутдинов стал «преступником».

      Приняли присягу.

      Теперь по воскресеньям можно ходить в город.

      Вчера ходил по увольнительной записке до вечерней поверки.

      Военная форма ужасно связывает. Мундир – это своего рода вериги, надетые против желания.

      На СКАЧАТЬ