– Парашют… выпустил! – скомандовал он, и я одновременно с ним выпустил свой.
– Выпустил, – доложил я.
Зарулили на стоянку, но в кабине задерживаться не хотелось. В эфире уже был слышен позывной 733.
– Сергеич, это он летит? – спросил меня Дубок, показав на подлетающий вертолёт.
С левой стороны валил дым. По курсу вертолёт болтало из стороны в сторону. По высоте он проседал и взмывал. Вертолёт пытался клевать носом, но его снова и снова вытягивали. Не представляю, что там творилось в грузовой кабине.
На стоянке всё внимание заходящему на посадку. Полосу ни один самолёт не занимал. Машины уже столпились на магистральной рулёжке, чтобы по команде подъехать к борту. Вертолёт прошёл торец полосы. Начинает садиться без зависания, иначе лётчику не удержать вертолёт. Попадёт в левое вращение и рухнет.
У самой полосы экипаж выровнял вертолёт, и он коснулся основными стойками шасси бетона. Слегка подскочил, повторно отделился, но снова приземлился.
– Расшибётся! – кричал кто-то из толпы.
Ещё раз Ми-8 отделился от полосы, и опять его притирают к ней. Теперь уже надёжно и без повторного прыжка.
– Ох, спасибо советским сталеварам! – схватился за голову тот самый инженер, что не пускал в вертолёт Хрекова.
Как мне показалось, этот парень за время вылета постарел на пару лет.
Освободив полосу, вертолёт остановился и стал выключаться. И тут же полосу стали занимать самолёты, чтобы уйти на задание.
Я обогнал Валеру и нескольких техников, чтобы одним из первых увидеть героев этого боя. Из грузовой кабины по одному вылезали уставшие и израненные бойцы. Кого-то тут же укладывали на носилки и несли в УАЗ «таблетку». Даже издалека видно, насколько сильно забрызган кровью пол грузовой кабины вертолёта. Фюзеляж похож на дуршлаг. Даже на лопастях видны пробоины.
Досталось и кабине экипажа. Блистер со стороны командира вертолёта был прострелян.
– Сюда! Врача! – кричал бортовой техник. – К генералу! Быстрее!
– Отставить сказал! – послышался хриплый голос Хрекова.
Тут же из проёма сдвижной двери показалась знакомая физиономия. Слегка задранный кончик носа Хрекова появился первым после его слегка выпирающего живота.
– Живой! Живой! Не посадят теперь, – чуть не плакал от счастья инженер вертолётчиков.
Генерал держался за левый глаз, который сильно кровоточил. Плечо песочного комбинезона стало бордовым, а сам он еле-еле стоял на ногах. Мы с Валерой подлетели к лестнице, чтобы помочь Хрекову слезть.
– Да я сам, ребятки. Отбомбились? – спросил он.
– Так точно. Всё в цель легло, – ответил Валера, поддерживая генерала подмышку.
– Товарищ генерал, ложитесь и в госпиталь быстрее, – подбежал СКАЧАТЬ