Пушкин. Бродский. Империя и судьба. Том 2. Тем, кто на том берегу реки. Яков Гордин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ система жаждала такой же неживой культуры, а всякие проявления культуры живой старалась отторгнуть, ибо живая культура приносила системе если не боль, то, во всяком случае, острый дискомфорт…

      Травля Бродского, таким образом, была одним из слагаемых ситуации – наиболее резким и отвратительным. Да и суд над ним мыслился отцам города первым, но отнюдь не последним…

      Еще за два года до событий Бродский писал в стихотворении, посвященном Глебу Горбовскому, тогда – с точки зрения официальной литературы – классическому аутсайдеру:

      Это трудное время. Мы должны пережить, перегнать эти годы,

      с каждым новым страданьем забывая былые невзгоды

      и встречая, как новость, эти раны и боль поминутно,

      беспокойно вступая в туманное новое утро.

      А в шестьдесят первом году Горбовский написал на своей подаренной Иосифу первой многострадальной тоненькой книжке: «Иосифу Бродскому, другу по несчастью (в смысле состояния нашей поэзии) – с любовью и теплым юмором (как с надеждой)».

      И чтобы дать читателю окончательное представление о само- и мироощущении молодого Бродского в начале шестидесятых годов, я позволю себе напомнить написанные в шестьдесят втором году «Стансы городу», то бишь Ленинграду, – на мой взгляд, один из высоких образцов той русской лирики, в котором личное, общественное и общемировое спаяны так, как спаяны они в бытии каждого подлинного поэта.

      Да не будет дано

      умереть мне вдали от тебя.

      В голубиных горах,

      кривоногому мальчику вторя.

      Да не будет дано

      и тебе, облака торопя,

      в темноте увидать

      мои слезы и жалкое горе.

      Пусть меня отпоет

      хор воды и небес, и гранит

      пусть обнимет меня,

      пусть поглотит,

      мой шаг вспоминая,

      пусть меня отпоет,

      пусть меня, беглеца, осенит

      белой ночью твоя

      неподвижная слава земная.

      Все умолкнет вокруг.

      Только черный буксир закричит

      посредине реки,

      исступленно борясь с темнотою,

      и летящая ночь

      эту бедную жизнь обручит

      с красотою твоей

      и с посмертной моей правотою.

2 июня 1962

      Я не буду рассказывать о мелких и не совсем мелких неприятностях, которые предшествовали аресту Иосифа в шестьдесят четвертом году. Бродский мог познакомиться с Шахматовым и Уманским, мог не познакомиться, это не изменило бы ход событий, поскольку он, Бродский, по сути дела, сам этот ход событий и направлял, определяя его единственно для него возможным способом существования в культуре. И когда говорят, что Дзержинский районный суд осудил невиновного, то с этим трудно согласиться. Перед ними он был виноват. Судья Савельева, общественный СКАЧАТЬ