здорово. Эти люди были подобны пастельным тонам на картине, умиротворяющим, успокаивающим. Таких людей малые дети называют добрыми, вот и маленькая Наташа сказала маме, что они – добрые, именно тогда в Наташином сознании понятия «добрый» и «мусульмане» связались в одно целое…После смерти мамы Наташа больше ни разу к ним не съездила, почему? И сама не знала, может, просто больно было бывать там, где они всегда бывали именно вместе с мамой, а, может, просто учёба в институте, друзья, просто юность со всеми её делами и проблемами закрутила, и постепенно с годами взросления те воспоминания уходили всё глубже в самые дальние закоулки памяти, а потом и вовсе покрылись толстым слоем забвения…А ведь она даже о смерти мамы им тогда не сообщила, почему? Не знала. Они ещё какое-то время присылали открытки на праздники, дни рождения, а Наташа забывала отвечать им тем же, а потом как-то и открытки их сошли на нет, и Наташа на какое-то время забыла о тех родственниках мамы, и вот теперь, из-за Лёлькиной безумной любви – ярко вспомнила. И только теперь, спустя столько лет всё ещё отлично помня совсем давние подробности их с мамой родственных поездок в Уфу, Наташа изумилась тому, чего не могла увидеть детским взглядом: в Уфе люди самых разных конфессий, разной этнической принадлежности, то есть, совершенно разных слоёв жили бок о бок не просто мирно, а изумительно по-доброму, и эти, казалось бы, непересекающиеся слои на самом деле пересекались в главных аспектах: полном отсутствии взаимной ненависти, злобы друг к другу из-за человеческой разношёртности или расхожести во всех аспектах, там людьми разных вероисповеданий и национальностей правили доброта, взаимопонимание, уступчивость и готовность всегда прийти на помощь, независимо от конфессиональных убеждений. Много лет спустя Наташа увидела точно то же самое ещё в одном чудеснейшем городе – Казани, и она была безоговорочно убеждена, что, если такие города есть, значит, мир ещё не прогнил, значит, ещё может когда-нибудь, пусть и далеко-далеко впереди наступить эра доброты.
И вот теперь…её дочь не влюбилась, а полюбила мусульманина…Самое же страшное было в том, что это была её первая в жизни любовь, страшнее которой лишь последняя. А что именно в этом было страшного, Наташа, безверующая, относящаяся всегда к любой национальности, к любому вероисповеданию с уважением, не могла бы объяснить даже себе самой, но знала точно: это ужас! Почему – не знала, но – УЖАС!!!
О том, чтобы пойти к какой-нибудь, даже и давней, даже и закадычной подруге, чтобы рыдая у неё на кухне слушать мудрые советы – сама эта мысль казалась дикой, отвратной, ненавистной, невыносимой. Вообще всё вокруг и везде, даже дома, сделалось невыносимо до зубовного скрежета, Наташина душа металась как большой дикий зверь в узкой клетке без выхода, особенно после того, как она уволилась с работы, потому что и там тоже было не-вы-но-си-мо.
Но однажды ярко озарило: надо найти такую работу, которая была бы похожа на смерть, от которой в органическом
СКАЧАТЬ
