Король былого и грядущего. Теренс Хэнбери Уайт

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      А однажды, когда они пролетали над скалистым островом, населенным казарками, похожими на старых дев в кожаных черных перчатках, серых шляпках и гагатовых бусах, вся эскадрилья разразилась дразнилкой:

      Branta bernicla сидела в грязи,

      Branta bernicla сидела в грязи,

      Branta bernicla сидела в грязи,

      А мы пролетали мимо.

      Вот мы летим, дорогая, гляди,

      Вот мы летим, дорогая, гляди,

      Вот мы летим, дорогая, гляди,

      На Северный полюс, мимо.

      Одна из самых скандинавских песен называлась «Радость жизни»:

      И ответил Ки-йо: кто здоров, тот и рад.

      Крепость ног, гладкость крыл, гибкость шей, ясность глаз –

      Нет на свете лучших наград!

      Старый Анк отвечал: честь дороже даров.

      Искатель путей, кормилец гусей, хранитель, а равно податель идей –

      Вот кто слышит небесный зов!

      А резвушка Лё-лёк: Любовь, господа!

      Нежность очей, учтивость речей, прогулки вдвоем и гнездо вечерком –

      Они пребудут всегда!

      Был Лиг-уиг за желудок: Ах, еда! – он сказал.

      Стебли травы, колкость стерни, злато полей, сытость гусей –

      Это выше всяких похвал!

      Братство! – крикнул Винк-винк. –

      Вольный дружества жар!

      Построение в ряд, караванный отряд, все как один и заоблачный клин –

      Вот в чем Вечности истинный дар!

      Я же, Льоу, выбрал пенье – веселье сердец.

      Музыка сфер, песни и смех, слезы тишком и мир кувырком –

      Все это Льоу, певец.

      Порой, опускаясь с уровня перистых облаков, чтобы поймать благоприятный ветер, они попадали в облачные стаи – огромные башни, вылепленные из водных паров, белые, как отстиранное в понедельник белье, и плотные, как меренги. Случалось, что одно из этих небесных соцветий, снежно-белый помет колоссального Пегаса, оказывалось в нескольких милях перед ними. Они прокладывали курс прямо на облако и смотрели, как оно разрастается, безмолвно и неуследимо, лишенным движения ростом, – и наконец, когда они приближались к нему вплотную и, казалось, вот-вот должны были больно удариться клювами о его, по видимости, плотную массу, солнце начинало тускнеть, и туманные призраки вдруг обвивали их на секунду, сплетаясь, словно небесные змеи. Их облегала серая сырость, и солнце медной монетой скрывалось из виду. Крылья ближайших соседей истаивали в пустоте, пока каждая птица не обращалась в одинокий звук посреди стужи уничтожения, в развоплощенное привидение. Потом они висели в лишенном примет небытии, не ощущая ни скорости, ни левого с правым, ни верха, ни низа, покамест с той же, что прежде, внезапностью не накалялся заново медный грош и не свивались за спиной небесные змеи. И через миг они опять попадали в самоцветно сверкающий мир с бирюзовым морем внизу, с вновь отстроенными блистательными дворцами небес и с еще не просохшей росой Эдема.

      Одними из лучших минут перелета стали те, которые они провели, минуя скалистый остров в океане. Были и другие, например, когда их строй пересекся с караваном тундровых лебедей, направлявшихся в Абиско и издававших на лету такие звуки, словно СКАЧАТЬ