Король былого и грядущего. Теренс Хэнбери Уайт

Чтение книги онлайн.

      – Так в кого бы ты хотел превратиться? – спросил Мерлин.

      Варт выглянул в окно, прислушиваясь к повторенной дважды чистой песенке дрозда. Он сказал:

      – Я уже был однажды птицей, но только ночью, в кречатне, а полетать мне так и не довелось. Даже при том, что не следует дважды делать одного и того же урока, как вы считаете, – нельзя мне побыть птицей, чтобы и этому научиться?

      Его мучила зависть к птицам, которая томит по весне всякого чувствительного человека и доходит порой до таких проявлений, как разорение птичьих гнезд.

      – Не вижу к сему никаких препятствий, – сказал чародей. – Почему бы тебе не попробовать полетать нынешней ночью?

      – Но ведь ночью они спят.

      – Тем больше будет возможностей их разглядеть, не спугнув. Ты мог бы вечером отправиться с Архимедом, он тебе все расскажет о них.

      – Ты это сделаешь, Архимед?

      – С наслаждением, – ответил Архимед. – Я и сам не прочь малость прогуляться.

      – А ты знаешь, – спросил Варт, думая о дрозде, – почему птицы поют и как? Это что, их язык?

      – Разумеется, язык. Не богатый язык, не такой, как у человека, но все же довольно развитый.

      – Гилберт Уайт, – сказал Мерлин, – заметил или еще заметит, это уж как вам больше нравится, что «язык птиц весьма древен и, как и в других древних разновидностях речи, говорится в нем малое, но подразумевается многое». Где-то у него сказано также, что «грачи в пору кормленья птенцов покушаются иногда – в веселии сердца – запеть, но без большого успеха».

      – Грачей я люблю, – сказал Варт. – Странно, но это мои любимые птицы.

      – Почему? – спросил Архимед.

      – Ну просто они мне нравятся. Мне нравится их дерзость.

      – Нерадивые родители, – процитировал Мерлин, пребывавший в ученом расположении, – и дерзкие, распущенные дети.

      – Вообще говоря, – задумчиво сказал Архимед, – всем вороньим присуще извращенное чувство юмора.

      Варт пояснил:

      – Мне нравится, как они наслаждаются полетом. Они не просто летают, как прочие птицы, они летают ради веселья. Особенно приятно смотреть, как они на ночь слетаются к гнездам, гогоча, переругиваясь и пихаясь, словно простонародье. А иногда они переворачиваются на спину и кувыркаются в воздухе, просто смеха ради или же забыв, что они, вообще-то, летят, и принимаясь по-простецки вычесывать блох.

      – Они разумные птицы, – сказал Архимед, – несмотря на их низменный юмор. Ты знаешь, они из тех птиц, у которых имеется парламент и общественное устройство.

      – Ты хочешь сказать, что у них есть законы?

      – Да уж разумеется есть. Каждую осень они слетаются на поле, чтобы их обсудить.

      – И каковы же эти законы?

      – Ну как тебе сказать, – законы о защите грачиного гнездовья, СКАЧАТЬ