– Ну и?.. – У Мессалины от нетерпения сердце было готово вырваться из груди.
– Стражники вывели префекта претория, который выглядел точно мокрая курица, и куда-то повели. Тут такая повисла тишина, что я даже испугался. Вся площадь молчала, провожая его глазами. А потом все начали кричать и обниматься от радости, а я побежал следом за стражниками и увидел, что они повели этруска в тюрьму, а сенаторы побежали из храма… А я побежал к вам… Вот…
Он робко взглянул на своих хозяек, не зная, что ожидать за свои труды: порку или награду, но те потрясенно смотрели друг на друга.
– Так вот оно что… – Выдохнула Мессалина, пытаясь собраться с мыслями.
– Я предполагала что-то похожее, но не думала, что Тиберий предпримет столь радикальные меры. Мы слишком рано сбросили его со счетов… – Тут Лепида опомнилась и, оглянувшись по сторонам, заметила, что в атриуме собралось слишком много лишних ушей.
– Ты можешь идти, – кивнула она мальчишке, нетерпеливо переминавшемуся с ноги на ногу. – Если все окажется так, как ты сказал, то я тебе дам двадцать, нет, сто сестерциев. Но если ты солгал – выпорю так, что ты месяц не сможешь ходить. Понял?
– Благодарю, госпожа! – Обещанная награда была гораздо большей, чем он предполагал, и довольный Воробей умчался, подпрыгивая от радости на кухню. За ним потянулся целых хвост из прислуги, желающей услышать больше подробностей.
Дождавшись, когда топот множества ног затихнет в направлении кухни, Лепида сделала дочери знак, чтобы та последовала за ней в перистиль – внутренний дворик, украшенный греческими статуями и прелестными газонами. В центре всей этой красоты возвышался фонтан, изображавший трубящего Тритона, но сегодня им было не до его прохладных струй.
– Ты понимаешь, что произошло? – Начала Лепида, убедившись, что никто не подслушивает их разговор.
– Император возвращается в Рим?
– Видимо, да. Но это потом, а сейчас, наверняка, начнутся репрессии. Будут преследовать всех, кто так или иначе связан с этруском и его семьей. Боюсь, что полетят головы. Слава Минерве, что мы были от него далеки, если не считать…
– Вот-вот, – чуть более злорадно, чем ей хотелось, подтвердила Мессалина. – Не зря вчера Макрон об этом спрашивал.
– И что нам теперь делать? – Вконец расстроилась матрона, жалевшая, что они слишком рано вернулись в этом году из Путеол, где пережидали летнюю жару.
Мессалина почувствовала вдруг жалость к этой стареющей женщине, с которой они никогда не были по-настоящему близки.
– Ничего страшного не произошло, мама. В конце концов, Макрон всего лишь мужчина, который, правда, как говорят, любит свою жену. Однако, что-то мне подсказывает, что если я приложу немного усилий, то…
– Что ты говоришь, глупая девчонка! Не хватало еще, чтобы ты легла в постель с другом отца! Макрон, СКАЧАТЬ