Безумие толпы. Луиза Пенни

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ этики?[20] Свободное слово вас устраивает, пока не задевает ваших личных верований, вашей идеологии?

      – У меня нет никакой идеологии…

      Колетт Роберж рассмеялась:

      – Не обманывайтесь на свой счет. У каждого есть свои верования, свои ценности.

      – И у меня они тоже есть. Но это другое дело. Вы не дали мне договорить. У меня нет никакой идеологии, кроме единственной: я обязан найти и защитить границы между чьей-то свободой и чьей-то безопасностью.

      Она задумалась, потом сказала:

      – И вы считаете, что слова могут нарушить эти границы?

      – Вы знаете, что она говорит? Какие идеи продвигает?

      – В общих чертах – да.

      – И вы ее поддерживаете?

      – Повторюсь, одобрять или отвергать – вне моей компетенции. Если мы будем допускать к себе лекторов, чьи идеи нас устраивают, то университет перестанет быть местом обучения, разве нет? Мы никогда не сможем услышать новых идей. Радикальных идей. Пусть даже таких идей, которые можно назвать опасными. Мы будем ходить по замкнутому кругу, слышать и говорить одно и то же, перетряхивать старье. Создадим эхо-камеру[21]. Нет, наш университет открыт новым идеям.

      – Это не новая идея. – Он уставился на нее. – А вы, кажется, согласны с профессором Робинсон.

      – Я согласна с тем, что важно выслушивать голоса, противоречащие позиции большинства, непопулярные мнения, даже опасные высказывания, пока они не переходят черту.

      – И где же эта черта?

      – Это вам решать, старший инспектор.

      – Вы отрекаетесь от вашей моральной ответственности перед университетом и передаете ее полиции?

      Они говорили все громче, и, хотя не кричали друг на друга, диалог становился все более напряженным. Они сами были готовы перейти черту.

      Колетт и в самом деле пересекла ее, назвав Армана трусом. Возможно, и он поступил так же, когда обвинил Колетт в отречении от моральной ответственности. Однако произнес эти слова не без причины.

      – Вы проповедуете злоупотребление силой, – сказала она. – Удушение свободы слова. А это называется тиранией. Советую вам быть поосторожнее, старший инспектор. Вы идете по очень тонкому льду. Я предполагала, вы заверите меня, что лекция пройдет без каких-либо происшествий. Но я слышу от вас фашистские речи.

      Гамаш выдержал паузу, перед тем как начать говорить.

      – Значит, я получил это задание благодаря вам?

      Почетный ректор сообразила, что поддалась на провокацию и сболтнула лишнего. И еще она, глядя на человека, сидящего напротив, поняла, что он почти наверняка сделал это намеренно. Подзуживал, подстрекал. Раздражал. И она сорвалась. Выпустила из поля зрения ту черту, которую не хотела переступать.

      Правда, она подозревала, что и до его приезда была на взводе. Возможно, она заняла неверную позицию. Ступила на зыбкую почву. Она сомневалась СКАЧАТЬ