– Не мои проблемы, я покупателя предупредила. Но ему срочно надо.
Снова раздались непонятные звуки, похожие на царапание по натянутой ткани. Баба Люба недовольно проворчала:
– Крис… что за имя такое? Иноземное, нечеловечье. Весь в эту вертихвостку прости господи, Тоню твою. Говорила я, ничего хорошего из вашей женитьбы не выйдет.
Крис подскочил, возмущённо и шумно выдохнул. Думал, папа начнёт спорить, но тот почти спокойно согласился:
– Ну, не вышло. Но мы старались. Да и девки у нас хорошие получились.
Крис снова затих, подобрался к самому окну, ждал, что папа про него тоже сейчас добавит, но Григорий Николаевич сказал всё, что планировал.
Послышалась возня, Крис отпрянул от открытого окна и скривился. Потянуло непривычным запахом, солоноватым, насыщенным и металлическим.
Снова заговорила бабушка:
– Уже обед, а он дрыхнет. Хорош помощничек. Ладно, оставляй. Но я его обслуживать не буду. Большой уже, пусть все сам делает.
– Хорошо, заберу его, наверное, в конце июля.
– Ты же сказал месяц!
– Ну, может, немного больше. Ладно, я поехал. Зайду с ним попрощаюсь. Он, вообще-то, большой любитель поспать.
Крис отошёл от окна. Едва лёг в кровать, как послышался скрип половиц. Он нарочно накрылся покрывалом и отвернулся лицом к стене. Открылась дверь, прошуршали шаги, намеренно приглушенные. Григорий Николаевич на несколько секунд остановился.
– Кристиан? Ты спишь?
Крис не спал, из последних сил сдерживал всхлипы, в глазах щипало от обиды и злости. Отец постоял ещё немного, погладил его по плечу и по растрёпанным волосам, ещё влажным и теплым после сна. Больше не звал и даже не тормошил. Видимо, решил не будить. Снова послышались шаги, в обратную сторону. Крис не успел определиться, стоит ли вообще выходить и прощаться с папой, как раздался звук двигателя. Всё уже решили за него.
Крис вскочил, отбросив покрывало прямо на пол. Сначала ринулся к двери, но потом замер и даже оттолкнул приоткрытую створку. Кинулся к окну, но и там застыл в нерешительности. Кого звать? Зачем? Папа уже уехал, явно торопился, чтобы не пришлось объясняться или, ещё хуже, отбиваться от просьб не оставлять его в деревне. Если бы Крис и выбежал на улицу, то стоял бы на дороге, глотая клубы пыли вперемешку со слезами. Он так ярко представил себе эту картину, что едва не расплакался. Снова нахлынула жгучая обида. Хотелось реветь и топать ногами, как в детстве. Да только пожалеть его было некому.
Он снова вернулся на кровать и накрылся с головой. Лежал долго, прислушивался к шагам и шорохам. Бабушка не торопилась его будить, словно вообще забыла о его существовании. А как же завтрак? Живот снова свело голодной судорогой.
Он встал, стянул с себя помятую одежду СКАЧАТЬ