– Что нам теперь делать? – спросила она.
– Ничего, забыть.
– Нет, – Лера одернула платье, а я вспомнил разорванные куски трусов, болтающихся под ним. – Я не забуду. Пойдем теперь к тебе, в квартиру Юли. Хочу там.
– Нет. Зачем?
– Пойдем!
– Не надо, Лера, пожалуйста… Это было случайно.
– Нет! – она мотнула «биноклевой» сумочкой. – Не пойдешь, тогда я останусь здесь!
– Оставайся.
– Это тебе как «бери с полки и уходи»?
– Лера, хватит!
– Иди ты!
Она демонстративно пошла по дорожке в другую сторону. Пятки, выглядывающие из ботильонов, из фиолетовых стали зелеными, каблуки заламывались. Она дошла до одной из скамеек. Поверхность отливала инеем, но Лера упрямо села, даже не подсунув под низ пальто.
– Лера, ну, пожалуйста…
Я хотел довести ее до Пушкинской: пусть сядет в метро, поедет домой, почти что красивая женщина с круговой подтяжкой, блефаропластикой, большой силиконовой грудью, в пальто с воротником из каракульчи, дурацкой лаковой сумочкой, будет изредка поправлять прямоугольник часов «Дутти» под «Картье», а все вокруг будут думать, что эта приличная дама едет из театра.
Она доедет, войдет в подъезд многоэтажного дома серии «сорок четыре пэ» и вызовет лифт. Интересно, когда она снимет разорванные, в сперме трусы? В подъезде, войдя в тень под лестницей, или в лифте? Скомкает и уберет их в сумочку? Или, уже войдя в квартиру, зайдет в ванную, пока битюк Булат украдкой опрокинет пятую стопку?
Но все пройдет гладко. Никто ничего не заметит. Или сделает вид, что не заметил. Возможно, они даже займутся сексом. На боку, под одеялом, в темноте и полной тишине.
Темнота и тишина – признаки несчастья.
– Лера, зачем ты рассказала мне про Питер, про какую-то измену? Про кого-то, кто ждал там Юлю? Чтобы переспать со мной? – я сел рядом на скамейку, слой инея неприятно ожег через брюки. (Каково же ей? А ведь сидит, упрямая!) – Или что?
– Потому что я ее ненавижу!
Я проснулся, всю ночь проспав, прислонившись спиной к колонне, «прекрасно зонирующей пространство». Белый куб кухни светился. «Честерфилд», наоборот, покрывала плюшевая тень. Идеальная гостиная, как говорила Юля… Не так! Как говорит Юля: «Кухня утром освещена, приглашает к завтраку – в настоящий день. Она должна быть белым кубом, чтобы было ясно и светло. Диван – как большое разлапистое животное в тени. Умиротворение, покой».
Подобрал две фляжки «белого на черном» – на дне еще что-то плескалось. Выпил, хотел перебраться к дивану – сегодня не хочу никакого приглашения в настоящий день. Мне сейчас не нужен настоящий день…
Бытие ответило вибрирующим телефоном. Номер был незнакомый, и я нажал «отбой», но этот же номер перезвонил еще через пять СКАЧАТЬ