За всё время, проведённое на острове, я не узнал названий и половины из них. Многие выглядели весьма соблазнительно, но я не рискнул пробовать незнакомые плоды.
Изредка попадались небольшие поляны. Я проходил по их краю, стараясь держаться вне прямого солнечного света.
В конце тропинки ждал небольшой, начинавшийся из родника ручей. Чистый и немного пенящийся вблизи порогов. Я мог перепрыгнуть его, однако решил ступить в воду. Та оказалась невероятно холодной, и, будто получив толчок, я выпрыгнул из ручья на каменистый берег.
Холод долго не отпускал. Пришлось поспешить к выходу из леса, на солнце. Родниковая пена жемчужного цвета, оставшаяся на одежде, быстро растаяла под его лучами.
Приближалось побережье: из зарослей возникли две близко расположенные скалы. Они тянулись в море и почти смыкались на расстоянии нескольких сотен шагов, образуя замкнутую треугольную лагуну. Скрытую от посторонних глаз.
Вода в неё попадала через небольшую расщелину вдали. Глядя туда, я видел, как на водной глади отражается дорожка солнечного света. Она вела в место, где исчезает разница между небом и морем… Гипнотическая картина открылась мне так внезапно. Так красиво.
Поражало и то, что Непостижимое оказалось неожиданно близко. Что до него можно доплыть без корабля и даже лодки. Нужно войти в воду и идти на свет. Некоторое время я колебался. Впереди сверкала дорога в страну, о которой ходили легенды. Поговаривали, будто там родина гигантов, сотворивших острова, рассыпавших по водной глади драгоценные камни.
Казалось, звуки исчезли. И мысли. Я стоял в тишине и одиночестве, смотрел вперёд. На великолепие, открывшееся только мне. Вода и свет сходились в одной точке, а взгляд будто соскальзывал с неё, не проникая за невыразимую преграду.
Я понял, что ещё не достоин этого, и начал обходить видение стороной. Осторожно, словно боясь потревожить его или выказать неуважение. Ведь хотелось вернуться сюда, чуть позже. Чтобы ещё раз встать рядом с солнечной дорожкой. Не для того чтобы ступить на неё, а просто оказаться поблизости: её существование означало, что за границей человеческого восприятия есть нечто… подлинное. Оправдывающее очень многое.
Отойдя достаточно далеко, я понял, что шевелю губами. Тихо произношу что-то. Нет, это не было молитвой в привычном её понимании. Я произносил слова, которые шли, минуя разум и его сомнения. Смысла в голове не осталось, ни одного следа. Ощущалось нечто другое: тёплое успокаивающее чувство, такое, когда тебя принимают и слышат.
… очередная тропинка вела с холма, и спускаться было легко. Моя цель виднелась внизу. Сквозь стволы и узкие листья пальм проглядывала светло-сапфировая гладь моря. В центре неглубокого спокойного залива, сформированного СКАЧАТЬ