Волки и овцы. Александр Островский

Чтение книги онлайн.

      Дело вот какое: брат мой, Виктор Давыдыч, отец Аполлона, имел дела с Купавиным, с мужем Евлампии.

      Чугунов. Деньги занимали у Купавина, а больше никаких дел не имели-с.

      Мурзавецкая. Да, занимал, и Купавин ему давал. А вот перед смертью братец стал бумажный завод строить, и не хватило у него денег; Купавин обещал дать, да и не дал.

      Чугунов. Так точно-с.

      Мурзавецкая. А если б Купавин не отказал?

      Чугунов. Тогда ваш братец выстроили бы завод. Отчего ж на чужие деньги не выстроить?

      Мурзавецкая. Да, выстроил бы и, по его расчету, за уплатой всех долгов нажил бы пятьдесят тысяч. Значит, виноват Купавин, что Аполлон нищий остался. Ну, надо правду сказать, Вукол, братец покойник прихвастнуть любил, я всегда ему только вполовину верила; так вот я теперь, может, и себя обижаю, а считаю за Купавиной только двадцать пять тысяч, а не пятьдесят.

      Чугунов. Считать можно-с.

      Мурзавецкая. Да и говорю везде, по всему городу славлю, что Купавины должны Аполлону, что они ограбили у меня племянника.

      Чугунов. И говорить можно-с.

      Мурзавецкая. «Можно» да «можно»! А чего нельзя-то, по-твоему?

      Чугунов. Нельзя этих денег получить-с. Никто не обязан взаймы деньги давать-с, на это есть добрая воля. Хоть Купавин и не дал взаймы вашему братцу, а все-таки по закону взыскать с него за это ничего нельзя, потому что строят-то на свои…

      Мурзавецкая. Ах ты, ворона! Да разве я глупей тебя? Разве я не понимаю, что по законам, по тем, что у вас в книгах-то написаны, тут долга нет. Так у вас свои законы, а у меня свои; я вот знать ничего не хочу, кричу везде, что ограбили племянника.

      Чугунов. Ваша воля, вам запретить никто не может.

      Мурзавецкая. Так ведь не сдуру же я. Как ты думаешь, а? Сдуру я, или у меня есть в голове что-нибудь?

      Чугунов. Стало быть, есть.

      Мурзавецкая. На совесть я на людскую надеюсь, все еще в совести людской не изверилась… Думаю: Евлампия женщина добрая, деликатная, не потерпит, чтоб про нее такой разговор был.

      Чугунов. Полагаете, заплатит?

      Мурзавецкая. Нет, не полагаю. Велики деньги, где ж заплатить! А мы мировую сделаем.

      Чугунов. Сколько ж вы по мировой получить надеетесь?

      Мурзавецкая. Ничего не хочу я получать; а женим Аполлона на ней, вот и квит. Из того только я и бьюсь, из того и сыр-бор загорелся, и разговор об долге пошел.

      Чугунов (с испугом встает). Матушка, матушка!

      Мурзавецкая. Чего ты испугался?

      Чугунов. СКАЧАТЬ