Мы данный факт считаем аксиомой.
Нам Истина важней учёных схем!
Вопроса нет, он мыслит. Только чем?
Готов с любым философом правдивым
Я голову ломать над этим дивом.
Философ, ты не понял ничего –
Упрятан в пятку разум у него!
Подумаю, душа уходит в пятки!
Не приведи Господь сыграть с ним в прятки:
Как пнёт для правоты моих же слов!
Я перед величайшим из ослов,
Как зеркало, стихи раскрою эти,
И дабы в недвусмысленном портрете
Себя узнал тупица из тупиц,
Внизу проставлю имя: Роберт ПИТТС.
Один
Иначе, чем другие дети,
Я чувствовал и всё на свете,
Хотя совсем ещё был мал,
По-своему воспринимал.
Мне даже душу омрачали
Иные думы и печали,
Ни чувств, ни мыслей дорогих
Не занимал я у других.
То, чем я жил, ценил не каждый.
Всегда один. И вот однажды
Из тайников добра и зла
Природа тайну извлекла, –
Из грядущих дней безумных,
Из камней на речках шумных,
Из сиянья над сквозной
Предосенней желтизной,
Из раскатов бури гневной,
Из лазури в час полдневный,
Где, тускла и тяжела,
Туча с запада плыла,
Набухала, приближалась –
В демона преображалась.
Озеро
К * * *
Меня, на утре жизни, влёк
В просторном мире уголок,
Что я любил, любил до дна!
Была прекрасна тишина
Угрюмых вод и чёрных скал,
Что бор торжественный обстал.
Когда же Ночь, царица снов,
На всё бросала свой покров
И ветр таинственный в тени
Роптал мелодию: усни! –
Я пробуждался вдруг мечтой
Для ужаса страны пустой.
Но этот ужас не был страх,
Был трепетный восторг в мечтах:
Не выразить его полней
За пышный блеск Голконды всей,
За дар Любви – хотя б твоей!
Но Смерть скрывалась там, в волнах
Тлетворных, был в них саркофаг –
Для всех, кто стал искать бы там
Покоя одиноким снам,
Кто скорбной грёзой – мрачный край
Преобразил бы в светлый рай.
Вечерняя звезда
Был полдень в июне
И полночь в ночи;
С орбит своих звёзды
Бледно лили лучи
Сквозь холодные светы
Царицы Луны.
Она была – в небе,
Блеск на гребнях волны.
Дышал я бесплодно
Улыбкой холодной, –
Холодной слишком – для меня!
Её диск туманный,
Как саван обманный,
Проплыл, – СКАЧАТЬ